– Мы едем в Высокий Янвервольт, – сказала Шарка.
Лагерь разбили в лесной чаще, под скалами, которые аккуратно прикрывали от чужих глаз небольшую поляну. Здесь хватило места не только основному отряду, но и лошадям, и грифону, и людям Урагана с парой стражей из Тхоршицы, и следопытам, которые выслеживали Шарку. К тому же вот-вот должны были подойти оруженосцы Златопыта и Урагана, конники, мечники, арбалетчики – достаточная сила, чтобы одолеть ведьму.
Лес казался пустым и диким, а главная дорога на Янвервольт почти потерялась в бурьяне. Ходили здесь нечасто. Только символы Яна Хроуста на камнях и стволах напоминали о том, что даже такого дикого места коснулась рука человека, чтобы заявить о своем присутствии, о своих взглядах, мечтах и ненависти.
Одного из грифонов по имени Такеш привязали к крепкому дубу чуть поодаль от лагеря. В случае успеха ему предстояло как можно скорее отнести кольцо королю. Остальных зверей отправили обратно в столицу, как только те доставили отряд в Тхоршицу: Редрих не решился рисковать последними грифонами, особенно самкой.
В отсутствие других наездников за Такешем приглядывал Рейнар, и эта часть миссии пока нравилась ему больше всего. Грифон же не проявлял к происходящему никакого интереса. Даже присутствие Рейнара, которого он знал с тех пор, когда сам был размером с кошку, никак не отражалось на его настроении.
– Ну да, конечно, – ворчал герцог, сдирая шкуру с заячьей тушки. – Зачем тебе старый скучный Рейн, когда у тебя есть вот это…
На земле перед ним лежал мешочек, полный сухих серых цветков причудливой формы, похожих на уродливые орущие лица младенцев и пахнущих армейскими сапогами. Рейнар вздохнул, смял в руке пригоршню цветов и натер мясо получившейся серой пылью. Блазнивка была совершенно бесполезна для людей (не считая совсем уж безнадежных торчков), зато грифонов превращала в послушных слуг, лишая их знаменитого гордого непокорства.
Заяц исчез в клюве Такеша за считаные мгновения. После этого зверь, без всякого выражения посмотрев на Рейнара, положил украшенную седой гривой голову на передние лапы и заурчал, переваривая лакомство.
– Даже ты торчишь, старая курица, – поморщился Рейнар и щелкнул грифона по клюву. Тот не повел и ухом. М-да…
– Отдыхаешь? – раздался бодрый голос Златопыта. Генерал навис над Рейнаром. На лице его, как обычно, красовалась довольная улыбка человека, у которого получается все, за что он берется.
– Отдыхаю, – ответил Рейнар, предчувствуя нехорошее.
– Потом отдохнешь, пойдем! Разведчик нашел тут неподалеку кое-что интересное.
Рейнар застонал:
– Мы уже разбили лагерь, Злат, мы неслись через этот чертов лес весь день! Мог бы ты, пожалуйста…
– Да что с тобой такое, блядь! – Тяжелый сапог Златопыта пнул Рейнара в бедро – не сильно, но унизительно. – Вставай, Рейнар, это приказ. Мне плевать, что ты герцог Митровиц и все прочее. Этой миссией руковожу я, и я приказываю тебе встать и идти со мной!
Раздражение, копившееся в Рейнаре все эти дни после известия о смерти кьенгара, едва не вылилось на генерала в виде отборных ругательств. Кроме того, давала о себе знать и усиливающаяся ломка по мадемме… Но Рейнар собрался – придворная жизнь обучила его терпению, – обругал Златопыта у себя в голове и отправился вслед за генералом.
Лес уже оплетали сизые сумерки, и приходилось внимательно смотреть себе под ноги, чтобы не споткнуться о корень или камень. Они спускались в лощину. Рейнар на всякий случай держал руку на рукояти кинжала. Златопыт весело продирался вслед за провожатым, который указывал дорогу.
– Ну вот и пришли, а ты ныл, – неожиданно пробасил он, останавливаясь и пропуская Рейнара вперед. Тот опасливо подошел к генералу, поднял голову – и замер, как подстреленный олень.
Здесь деревья были другие – прямые, словно устремленные в небо копья с обрубленными ветвями. Кажется, сама земля под этими мертвыми черными кольями была выжжена. Трудно было сказать, что именно здесь произошло. Может, лесной пожар превратил этих великанов в черные обелиски, на которых все еще болтались какие-то…
У Рейнара перехватило дыхание – он рассмотрел, что хотел показать ему Златопыт.
Почти ко всем стволам были привязаны давно истлевшие мертвецы. Но одежда на скелетах еще не успела превратиться в лохмотья. Казалось, кто-то старательно их переодел. Внимательно сощурившись – тьма уже брала свое, – Рейнар узнал солдатскую форму. Воины его величества!
А присмотревшись к кольям, он заметил рогатых жуков, вырезанных на покрытых копотью стволах.
– Чертов ублюдок, – прошептал Рейнар. – Они остались здесь с войны?
– Не похоже. – Златопыт подошел к одному из деревьев, рассматривая одетый арбалетчиком скелет. – И тела, и одежда явно не пять лет здесь висят.
– Я и не знал, что в этих краях так преданы Хроусту.
Златопыт с чувством харкнул себе под ноги:
– Даже после его смерти они никак не могут угомониться! Это не здесь. Это везде. Ты просто не знаешь. Тебе же такое не интересно.
В груди Рейнара расползалась холодная тяжесть. Он даже забыл о раздражении и пропустил издевку генерала мимо ушей.
– В этих краях творилось невесть что, – продолжал Златопыт. – Сначала они боролись за Хроуста: укрывали его людей у себя в городах, снабжали продовольствием. Но затем пришел Свортек и навел порядок по-своему. До сих пор никто не знает, как именно, – главное, что сработало! Свортек стер Хроуста и его узкоглазого сынка в порошок. Янвервольт, Галлас и Восток притащились к его величеству, как побитые псы, чтобы умолять о прощении, и отныне воевали уже за нас, хотя воевать было особо не с кем. А вот это – мелкая месть выживших, последних его фанатиков, которые прозвали себя Сиротками после смерти Хроуста.
– И что с этим делать?
– А ничего. Проще блох ловить, чем этих дикарей. Остается только дождаться, пока не передохнут сами.
– Зачем тогда ты меня сюда позвал?
Златопыт помолчал и дал знак разведчику, чтобы тот отошел подальше, за пределы слышимости. Рейнар чувствовал, как все мышцы в его теле напряглись, а язык прилип к небу.
– Хотел, чтобы ты посмотрел, как поступают с предателями даже такие ничтожества, как люди Хроуста, – сказал наконец генерал. Сумерки уже размыли его черты, но Рейнар и так знал, что Златопыт не улыбается. – Даже такие ничтожества, Рейнар…
– Златопыт, – перебил он, вкладывая в свои слова весь холод, на какой был способен, – если тебе есть что сказать, скажи это сейчас же, прямо здесь. Мне ли смотреть на предателей? В конце концов, это не я дал Свортеку позорно погибнуть в битве с деревенщинами! Это не я проебал его драгоценное кольцо…
