забираюсь в машину. Меня трясёт, колотит. Бледная, уши горят, желудок режет, трудно дышать.
— Лиза, Лиза, что случилось, почему вы так кричали?
— Он сказал, что вина нам не да-а-а-ст, — я заикаюсь и подвываю, а из глаз капают слезы.
Фабио не знает, что со мной делать.
— Ну Лиза, ну что ты! Здесь вокруг целое море вина. Мы сейчас с тобой найдём ещё лучше, ну не расстраивайся.
Мы целый день колесим по кантинам, пробуем, торгуемся, но я не чувствую ни вкуса, ни интереса. Фабио отбирает несколько подходящих вариантов, я со всем соглашаюсь, всё время думая о разговоре с Марко.
Уже поздно и становится совсем темно, когда Фабио привозит меня домой. Бегают собаки, охранник весело нас приветствует и помогает Фабио выгрузить все добытые нами контейнеры с вином. Я понуро иду к себе, и меня не радует ни душистая ночная прохлада, ни звезды, которые опустились так низко, что я могла бы прикоснуться к ним рукой.
16
Каждый день начинай с чистого листа. Переверни страницу, не топчись на прочитанной главе, двигайся вперёд, иначе сойдёшь с ума. Я уже давно пытаюсь сделать это правилом, надеясь, что оно будет помогать в жизни. Вот и сейчас, стоя на террасе с чашкой кофе в руке, я убеждаю себя, что именно так и нужно жить, так и нужно действовать.
Утро, солнце, звуки, ароматы — как же это чудесно. Глядя на зелёную долину, причудливую линию гор, все эти лимоны, гранаты и виноградники невозможно поверить, что в жизни бывают какие-то огорчения. Там — в далёкой Сибири или пыльной и жёсткой Москве — да. Там трудности и страдания — суть жизни. Но здесь голубое небо, пряные травы, сладкие помидоры пакино и приветливые лица, горячее солнце и аквамариновые волны. Разве всего этого мало, чтобы ощутить неуязвимость перед проблемами и неудачами? Я попытаюсь, но правда в том, что человек везде остаётся человеком и, если отбросить внешние отличия, всё и везде всегда одинаково. Ладно, пора идти работать. Надо постараться сделать вино из того, что мы вчера насобирали.
Фабио уже на месте, отдаёт распоряжения, что-то проверяет, записывает.
— Лиза! Доброе утро! Ну что, готова сделать что-то прекрасное?
Да, я готова. Образцов мы насобирали много, так что соорудим что-нибудь. Мы проходим через офис и попадаем в небольшую светлую комнату.
— Так, вот твоя лаборатория. Нравится?
Здесь есть все, что нужно. На столе стоят бокалы, мерные цилиндры, лабораторное стекло. В пенопластовых коробках канистры со вчерашними винами. Все упакованы, подписаны. Отдельно стоит вино нашего хозяйства во всех своих вариантах — разные виноградники, бочки, танки. Все отдельно. Работа предстоит непростая. Мне нужно соединить все наши варианты в определенной пропорции с вариантами от четырёх производителей, которых мы вчера посетили. В общем примерно, как сделать духи из десятков ароматов, только нужно работать ещё и со вкусом.
— Лиза, послушай. Вот в этих контейнерах четыре вчерашних хозяйства, того старого дурака за пять евро я в расчёт не беру.
Я смотрю и вижу пять контейнеров.
— В пятой коробке вино Аугусто, то которое нам больше всего понравилось. Поработай с ним тоже, пожалуйста. Я попробую поговорить с Марко, может мне удастся его убедить, чтобы он продал его нам. Я думаю, ему оно совсем не нужно. Оно ему не подходит по стилю. Просто, какое-то недопонимание произошло, я уверен.
— Нет, Фабио, не надо с ним говорить, здесь всё предельно ясно. Очень тебя прошу, не делай этого. Ни в коем случае. Материала нам хватит, вот увидишь всё нормально получится и без Аугусто.
Я представляю, как Фабио упрашивает Марко, а тот думает, что Фабио послала я. Уши вспыхивают, я качаю головой.
— Фабио, пожалуйста, нет! — делаю решительный, отрезающий жест напряженной, чуть выгнутой ладонью от груди вниз и в сторону. Настоящая горячая сицилийка.
Он разводит руками, внимательно смотрит на меня, но я непреклонна. Сажусь за стол, достаю свои вчерашние записи, начинаю работать.
— Ладно, работай, я к тебе присоединюсь после обеда, сейчас поеду в Катанью, нужно в банк заглянуть. Привезти что-нибудь?
— Нет, спасибо, — я уже погружена в решение задачи.
Наливаю, приливаю, капаю по капле, нюхаю, пробую, смотрю на свет, записываю, составляю соотношения. Когда нос перестаёт различать нюансы, делаю перерыв. Нюхаю кожу на запястье. Ем хлеб и пью воду, чтобы очистить нёбо, вернуть восприимчивость языку. Через пару часов у меня уже есть несколько черновых вариантов. Если честно, для нижней полки супермаркета сойдёт, конечно, но мне это всё не нравится.
Снова перерыв. Откидываюсь на стуле. Смотрю на контейнер с наклейкой «Коломба Росса» — красная голубка. Это название хозяйства Аугусто Коломбо. Просто сижу и смотрю. Потом профессиональное любопытство берёт верх, и я решаю попробовать, что может получиться с этим вином. Просто ради интереса. Делаю несколько вариантов. Даже самый скверный из них получается лучше самого хорошего из всех предыдущих. Не надо было этого делать. Чувствую себя расстроенной.
За дверью раздаются громкие голоса. Входит Пьерджорджио.
— Как успехи?
— Ну вот предварительно наметила несколько вариантов.
Он пробует и комментирует каждый:
— Терпимо, поменьше Неро д’Авола, это вылей, это тоже вылей, ну… так себе, первый можно взять для доработки. Попробуй с ним ещё немного поиграть.
Я, по большому счету, с ним согласна, но немного неприятно, что ему ничего не нравится из того, что я тут намешала.
— Ты хорошо поработала, молодец. Виноматериал дрянь. Но ничего. Вот с этими двумя продолжай, а остальное можешь выливать.
— Хочу, чтобы Фабио всё попробовал.
— Да, понятно. Смотри, здесь танины чересчур агрессивные, а в этом наоборот их нет практически и вкус во рту не развивается, начинается и моментально обрывается. Корректируй.
Он смотрит мои записи, кивает.
— Так, а это что? Почему не показала?
— Это я просто для собственного понимания, у нас этого виноматериала нет.
— Браво, хвалю! Всегда надо интересоваться, пытаться понять, что было бы если. Это очень сильно расширяет горизонт. Давай, попробую.
Он поднимает указательный палец. Лицо становится удивлённым.
— О! Вот это гораздо лучше. Это прямо практически дорабатывать не надо. Для ваших задач отлично бы подошло. Жалко, что нет этого материала, жалко.
Он хвалит меня, по-отечески легонько треплет по щеке, снова смотрит мои записи и даёт несколько советов, как улучшить результаты.
— Слушай, Лиза, а Василий разве твой жених?
Должно быть он видит, как увеличиваются мои глаза, поэтому быстро поднимает руки, как будто сдаётся:
— Извини-извини, я не должен был спрашивать. Просто мы полгода вместе проработали и мне даже в голову
