доказать ее невиновность. Мне снова придется обратиться к Богдану, в последний раз. Бывший друг внимательно меня слушает и обещает мне помочь, поднять все связи отца, а их осталось немало. Вероника обрывает мне телефон, но у меня нет сил с ней разговаривать, к тому же разговор должен состояться тет-а-тет. Пытаюсь позвонить в колонию и узнать хоть что-нибудь о Яне, наш ребенок уже родился? Как она там живет? Но мне не дают никакой информации. Неизвестность меня убивает, пока мне не перезванивает Богдан.
— Есть кое-какие зацепки по делу, я тебе скину адрес, фамилию и сумму, сам понимаешь никто за старые заслуги и спасибо сейчас работать не будет. Нужно заплатить и ждать, Макс — говорит мне Богдан.
— Понял, жду адрес — на этом мы завершаем наш разговор, больше нам говорить не о чем.
Снова аэропорт, после самолета я сразу еду по указанному адресу и перевожу всю сумму. Я не спал практически двое суток, позвонил Илье и попросил, чтобы он меня забрал, в машине я вырубаюсь, в прямом смысле этого слова, сплю всю дорого до дома.
— Не хочу выходить из машины и идти домой, Илюх — говорю своему водителю.
— А что молодая жена уже не радует? Бросали бы вы ее, Максим Викторович, лживая она. Я в клубе ее видел пару раз, не хотел Вам говорить, вроде, как сплетни разносить, Вы же обычно людей насквозь видите.
— Как оказалось, плохо я разбираюсь в людях, дружище. Плевать я хотел на то, что она в клубы ходит, даже если ее там кто-то в туалете трахнул, мне плевать, Илья. Янка в беде, в большой беде, а мне еще последствия отмененной свадьбы разгребать, пойду я.
В квартире идеальная чистота, Вероника встречает меня в очередном комплекте дорогого нижнего белья, с бокалом в руках и с улыбкой, без претензий, даже не спрашивает где я был.
— Вероника, свадьбы не будет. Только без истерик, найдешь себе молодого, оставлю тебе квартиру-студию в качестве компенсации. Не будем делать из этого трагедию, у меня нет сил на споры сейчас.
— Что значит свадьбы не будет? — я вижу, что это далеко не первый бокал, который она выпила.
— Это значит, что ее не будет. Я в душ и спать, устал — тру переносицу и думаю о том, что истерику с ее стороны я могу не выдержать, может, сразу уйти.
— Ну и позволь поинтересоваться в чем причина? Опять твоя старуха появилась? — пьяно ухмыляется она.
— О чем ты говоришь? — смотрю на нее.
— А ты думал, что ты такой умный? Приехал перед новым годом, сказал мне пока и все? Я на тебя зачем время тратила? На старых потянуло? Думал, что я не узнаю об этой Яне? Да мне почти сразу сообщили. А ей так не хочется старой девой оставаться, что решила на все закрыть глаза — осушает она бокал.
— О чем ты говоришь? — переспрашиваю ее.
— О том, что я ей отправила фоточки, как ты меня в аэропорту утешал, помнишь? А еще у меня осталось наше хоум-видео о котором ты не знал и фотографии. Она думала, что я просто так отдам богатого мужика — алкоголь делает свое дело и правда льется рекой из ее рта — а ты думал я тебе хранила верность? Я отблагодарила Семена, коллегу твоей старухи, очень хорошо, остался доволен и удивился, что ты вообще после меня мог посмотреть на это.
Она еще что-то несет, но я ее не слушаю, поднимаюсь в спальню, хватаю чемодан, бросаю туда ее вещи и вместе с чемоданом выставляю ее за дверь. Потому что если она останется сейчас со мной, я убью эту суку. Не смотря на мое состояние в голове теперь все четко раскладывается по полочкам, этот спектакль Яна устроила после сообщений от Вероники. Коллега Семен, архитектор Семен Шведов, это же не может быть совпадением. Буду на коленях стоять перед Яной, умолять, чтобы простила и подпустила к себе и ребенку, но самое главное сейчас добраться до истины и освободить Яну, а бороться с ее презрением я буду позже.
На расследование уходит два месяца, я не знаю, что это за люди, которых знает Богдан, но они нашли виновного. Семен шведов, второй архитектор. Очень умный сукин сын! Провернуть такую махинацию, главный бухгалтер с ним заодно и это он ей помог вовремя скрыться, а потом поднял шумиху. Дело отправляют на доследование, а Яну должны выпустить из колонии. Деньги творят чудеса.
— Илья, я буду тебе очень признателен, если ты будешь ехать быстрее! — кричу на своего водителя, а в голове пульсирует только одна мысль «Лишь бы Яна меня простила, ведь не может быть все зря. Лишь бы только простила, я готов отдать все, что у меня есть, только бы она меня простила».
Самые страшные палачи в жизни человека это память, время и совесть. Потому что моя память подкидывает нашу последнюю сцену с Яной в которой я нещадно бил ее словами:
— А ты уверена что ребенок мой? Что если я скажу тебе «нет» — усмехаюсь ей в лицо — Что ты будешь делать тогда? А, Яна? Ты ведь предприимчивая бизнес — леди, у тебя есть еще претенденты на роль отца твоего ребенка?
— Я пойду, Максим — встает Яна, гордо вскинув подбородок, а я чувствую себя в этот момент маленьким тараканом, потому что я безоружен перед ней
— Скажи мне, что все это не правда — кричу ей в лицо, хватая за локоть — оправдывайся!
— Отпусти меня! — произносит Яна холодным тоном по слогам.
— Будем вовремя, Максим Викторович, не волнуйтесь, заберем Яну Эдуардовну и домой.
— Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич. Я Орлов Максим, по делу Широковой Яны Эдуардовны. Вам должны были позвонить. — здороваюсь с начальником колонии
— Максим Викторович, мне, конечно, звонили. Я бы рад Вам помочь, но боюсь, что здесь я бессилен — он пыхтел как самовар и отводил взгляд… — дело в том, что Яны Эдуардовны не стало месяц назад
— Что значит не стало?! — заорал я не своим голосом.
— Я сейчас вызову доктора, она Вам все расскажет… вот, выпейте воды. Я сидел, уставившись в одну точку.
22
Февраль
С Яной все по постепенно налаживается, после больницы мы изменились, моя Яна изменилась, я пока не могу понять причин ее изменений, но я чувствую эти изменения. Она все чаще отпрашивается с работы и остается дома и сегодня очередной раз это случилось.
— Яна, ты
