было очень больно, что, как только я уехал, ты оказалась в Судаках.
— Прости, — прошептала Яна, уткнувшись губами в его макушку. — Я понимаю, что вела себя малодушно и трусливо. Ты не виноват, что отношения помешали бы мне сосредоточиться на подготовке.
— Больше я тебя так не отпущу, даже не надейся, — усмехнулся он. — Это были самые долгие десять дней в моей жизни; чувствовал себя, словно подросток в пубертатный период. Подчинённых задолбал, наверно.
— Ты сердитый шеф? — улыбнулась Яна.
— Да в целом нет.
— А какой тогда?
— Дотошный, въедливый, ничего не забывающий, — Антон принялся легко покусывать Яну за кончик уха.
Она прерывисто вздохнула.
— Мне нравится, что ты такой, — пробормотала она, стараясь выровнять голос.
Антон взял её лицо в ладони и начал покрывать поцелуями.
— Но такой ты мне нравишься ещё больше, — прошептала она.
Антон легко встал и на руках понёс Яну в спальню. В этот раз они любили друг друга неторопливо, наслаждаясь каждым мгновением, каждой лаской. Обессиленная и счастливая, Яна, проваливаясь в сон, услышала, как Антон сказал:
— Завтра — день отдыха и полного разложения, никаких поездок в Судаки. Скажешь своим, что устала, отдыхаешь. А я своим скажу, что на работе.
Яна кивнула.
Яна проснулась от телефонного звонка. Мама звонила узнать, когда она приедет в Судаки. Сообщила также, что они не вернутся сегодня, а останутся ещё на день, потому что из-за праздников что-то перенесли, и на работу только в среду. Точно, так оно и было, Яна тоже должна была выйти на работу после отпуска в среду, тринадцатого.
— Очень хорошо, я сегодня тогда не приеду, мам, очень устала, мало спала. Приеду завтра, и вместе вернёмся потом.
Ещё немного поболтали, и мать нажала "отбой". Яна натянула вчерашнюю футболку и отправилась в душ. Антон что-то делал в кухне, наверно, опять варил кофе. Спустя пятнадцать минут Яна тоже пришла в кухню.
— Ну ты поспать, — улыбнулся он, с удовольствием глядя на неё. — Я уже был и на пробежке, и на снарядах, и в душ сходил. Садись, будем завтракать.
Оказывается, он сварил гречку.
— Я только чай, — непринужденно сказала Яна. — Не хочется есть.
— Ещё чего! Я видел, что ты вчера почти ничего не ела на свадьбе. Или… — он подозрительно прищурился, — не любишь гречку?
— Меня ей в детстве перекормили, — призналась Яна.
— А с молоком когда-нибудь пробовала?
Яна покачала головой. Антон достал бутылку с молоком, налил молоко прямо в гречку и уселся рядом с Яной.
— Ну вот, будем сейчас "за маму, за Лену, за Антона". Открывай рот.
Он действительно начал кормить Яну с ложки; но самое интересное то, что было действительно вкусно! Яна отобрала у Антона ложку и доела всё сама. Интересный способ есть гречку — с молоком, надо взять на заметку. Она и не думала, что так проголодалась.
"Видимо, физические нагрузки дают себя знать", — насмешливо подумала Яна.
Потом Яна пила чай, а Антон варил кофе. Удивительно, как им легко вместе, словно для них это — обычное дело: вот так проснуться, вместе завтракать…
— Я совсем ничего не понимаю в кофе, — задумчиво проговорила Яна. — Ленка увлекается. Покупает какой-то особый, в зёрнах, и варит так же, в турке. Когда на работу надо кофе, всегда прошу её, чтобы купила. А уж как я рада была, когда в деканате появилась кофемашина, — словами не передать.
— У нас тоже кофемашина в офисе.
— У тебя есть секретарь? — Яна давно хотела задать этот вопрос, но стеснялась.
Воображение рисовало длинноногую блондинку с пышными формами, в узких очках, с красной помадой на пухлых губах. Откуда она взяла этот образ?
Антон взял Яну за талию, усадил к себе на колени. Похоже, ему нравится так сидеть с ней:
— У меня есть бухгалтер-делопроизводитель, работающая на удалёнке. Очень скрупулёзная и внимательная. Пенсионерка, подруга мамы, Раиса Петровна. Она же дважды в неделю приходит сюда делать уборку. Она хорошо выполняет работу, я стараюсь хорошо оплачивать её труд.
Он держал Яну за руку и большим пальцем гладил её ладонь. Яна и не подозревала, что этот жест может быть настолько интимным.
— А в офисе у нас одни бородачи сидят. И у меня, и у Никиты. Но мне понравилась идея насчёт секретаря, — задумчиво продолжал Антон, — может, переманить тебя у Сушко?
— Ну да, — недоверчиво усмехнулась Яна, — до сих пор прекрасно обходился без секретаря. Зачем теперь раздувать штат?
— Значит, не хочешь работать у меня? — Прищурившись и закусив губу спросил Антон. — Хочешь быть сильной и независимой?
Он, как обычно, ухватил самую суть: для Яны было очень важно, чтоб у неё осталась часть самоё себя. Она привыкла держать всё под контролем, а Антон, сам того не желая, полностью лишает её воли и самообладания. Вот сейчас, например, задумчиво гладит её ладонь, а ей уже становится трудно дышать. Что будет, если она ещё и на работе станет ему подчиняться? Впрочем, может, он просто пошутил?
Антон продолжал изучать её лицо.
— Конечно, мне бы хотелось, чтоб ты больше мне доверяла. Ты очень закрытая.
— Возможно, это просто потому, что мне нечего скрывать? — улыбнулась Яна, лёгким жестом провела ладонью по его коротким волосам, коснулась виска, щеки. Глаза Антона потемнели.
— Ты очень опасная женщина, — неожиданно проговорил Антон, когда они отдыхали в кровати; "день разложения" продолжался.
Яна вновь мысленно вела статистику "логических завершений", она преуспела в этом занятии за прошедшие несколько недель. Но слова Антона отвлекли её от столь важного дела.
— Кто? Я? — удивленно пробормотала она.
— А что, тут есть кто-то ещё? — Антон заглянул под одеяло, потом сделал вид, что собирается заглянуть и под кровать.
— Антооон, хватит! — хохотала Яна.
— Новикова, я серьёзно говорю, — он плюхнулся обратно на подушку, пристроил ладонь Яны себе на грудь, — я привык всегда и всё держать под контролем, всю свою жизнь: работу, спорт, отношения, секс, отдых.
Яна особо явно услышала слова "отношения" и "секс", и уже в который раз почувствовала ставший до боли знакомым острый укол ревности.
— А с тобой я словно тону, я сам себя не помню, — Антон прикрыл глаза, — я тебя постоянно слушаюсь, я хочу, чтоб ты была всегда рядом, ревную тебя постоянно и ко всем, даже к нашим детям, даже к коту.
Яне было очень радостно всё это слышать, сердце сладко заныло. К тому же, она чувствовала всё то же самое по отношению к нему.
— А ты знаешь, что я могу вернуть тебе всё это, слово в слово? Что я потому и не хотела бы работать у тебя, или видеться тогда,
