Грот-мачты на фальшборт, а потом и за борт. А чуть позже с того же Грота двое свались на палубу с самой почти верхотуры. Насмерть оба разбились. Пострадали не только ирландцы, когда буря закончилась, оказалось, что нет нигде одного немца, что приняли на борт в Гамбурге и одного индуса.
Фон Кох, когда всё успокоилось более-менее попытался широту и долготу определить, но буря-то успокоилось, а вот природа нет. Решила напоследок моряков ливнем порадовать. Такие плотные чёрные тучи, что вообще непонятно, где солнце. И только на пятый день по разрывам в облаках нашли солнце и смогли сориентироваться. Оказалось, что не так всё и плохо, ну если погибших моряков не считать, корабль почти на течёт. Одна течь была, и её сразу пробкой изнутри заткнули. И принесло их чуть не к цели, пройдя мимо Флориды в бурю, они оказались недалеко от Кубы. Нужно на восток двигаться. Ну, навстречу ветру, придётся идти галсами.
В Сан-Хуане на севере Пуэрто-Рико куда добрались через два дня команда тщательно обследовала корабль. Всё же не на прогулку вышли. Впереди мыс Горн. В целом, ничего страшного. Капитан-лейтенант фон Кох сделал в вахтенном журнале следующую запись: «Повреждения в корпусе фрегата совершенно незначительны, за исключением следующих: у двух бимсов сломались железные кницы, бимс бушпритного пяртнерса осел, с обеих сторон носовой части оторвало несколько листов меди, а с грепа — свинец. Последнее повреждение важно более других и требует работы под водою с водолазным прибором, что обойдется с лишком в 700 рублей. Меди оторвано до 30 листов. Здешние мастера приписывают это — малым размерам шляпок обшивных гвоздей, ибо много гвоздей осталось, а меди нет. Всё, как и предупреждал князь Болоховский, а ведь я приказал гвозди заменить по возможности. Те листы и остались, где гвозди новые с широкой шляпкой. Ремонт обещают закончить за пять дней».
«Миранда» пока не появлялась.
Событие двадцать шестое
«Зря, конечно, жандармы так дурно обращаются с преступниками. Неблагодарные люди: не будь на свете преступников, так и жандармы уже давно бы перестали существовать.»
Альфонс Алле
Не знал Сашка, что сейчас творится с «Аретузой» — «Авророй». Не знал ничего про «Миранду». Он с капитан-лейтенантом фон Кохом договорился о связи, и ему сообщили, что в Кронштадте все получилось штатно. Недавно пришло письмо. Ну, а дальше всё сложно. Сашка передал Владимиру Фёдоровичу книжку с детскими сказками, собственноручно написанную, и объяснил, как пользоваться цифровым шифром, где буква определяется номером страницы, номером строки сверху и номером буквы в строке. Расшифровать, то, что ему сообщит Кох, не имея второй такой книги почти невозможно. Вся проблема в том, что это письмо неоткуда посылать. Сам же просил капитана в английские порты не заходить. А если представить, сколько то письмо будет добираться из Бразилии, то имеет ли смысл такую информацию иметь. Да и дойдёт ли то письмо? А после из Форта-Росс? Там как письмами обмениваться? Через всю Америку, а потом… Или в Ситку, те в Петропавловск-Камчатский, потом… Ну, так себе новости будут, опять же, если дойдут. Прошлогодние новости.
Кроме как ждать новостей были и другие дела у Сашки. Он же на два ещё фрегата нацелился и даже, если по минимуму команду считать, то нужно человек шестьсот — семьсот подготовить. Приходилось признаться хотя бы самому себе, что он еле-еле набрал людей на один корабль. И занимался этим семь лет. А теперь за два, а то и за полтора года нужно набрать на два. Это, если идти тем же самым путём, просто невозможно. Пацанов он подготовит пусть за два года меньше сотни человек, ну, если в последний набор совсем пацанов отправить, то сто пятьдесят пусть. А нужно? Сам же посчитал — шестьсот.
Получив письмо от Ремизова, что «Аретуза» благополучно отбыла к цели полностью укомплектованная и матросами и артиллеристами, Сашка сразу сел ему ответное письмо писать. Телеграф ещё не довели до Санкт-Петербурга. Полностью работает уже отрезок от Басково до Тулы. Это восемьдесят километров. Полностью работает отрезок от Тулы до Москвы. И что удивительно, но Николай Павлович пока слово держит и представленную смету оплатил полностью. Собран и проводится испытание и сдача в эксплуатацию отрезка от Москвы до Твери. Можно и его уже считать, сейчас Ленц с учениками в Твери обучает людей, которые будут работать на телеграфе, эксплуатации и ремонту своих аппаратов, можно уже бы и запустить, но тут Начальники штаба Корпуса жандармов генерал-лейтенант Дубельт Леонтий Васильевич тупит, Сашка настоял, что секретную вундервафлю должен от покусительства иностранцев охранять жандарм и стрелять в любого, кроме оператора, кто ручонки к ящику волшебному протянет. В Туле и Москве сидят жандармы в соседней комнате с аппаратной круглосуточно, а в Тверь всё не доедут, будто местных нельзя было использовать. Существует ведь в Тверской губернии жандармская команда. Ну, никуда не денутся, найдут людей.
Почти построен участок до Великого Новгорода. Столбы вкопаны, ждут поставку проводов и строительство станции. И устанавливают столбы на последнем участке от Великого Новгорода до Санкт-Петербурга. Так что, если всё посчитать, да экстраполировать, то без всяких натяжек можно предположить к осени 1852 года у России будет самый продвинутый в мире телеграф, который не на азбуке Морзе работает, а буквы сразу печатает. При этом Сашка Ленцу рассказал, как, по его мнению, должна выглядеть печатная машинка, и академик работает над ней, и теперь уже без сомнения и настоящая печатная машинка и механическая, и электрическая впервые будет изготовлена в России.
Но телеграфа ещё нет, да и не пошлёшь настолько секретную информацию по незащищённым каналам. Поэтому простое письмо пока и спецкурьер. Перед чистым листом Сашка сидел долго. Первый опыт набора русских моряков в длительную командировку окончился, если и не полным провалом, то результатом близким к этому. Фон Кох справился на троечку. Надо было что-то менять. Сашка решил не агитировать просто ветеранов и тех, кого в запас отправляют, а собрать их в Басково и обучать. Только как собрать? Случай помог и подсказал. Шёл Виктор Германович недавно по Басково, и споткнулся об бодро вышагивающего ему навстречу по лужам Отто Евстафьевича Коцебу. В парадном адмиральском мундире трижды проходимец вокруг земного шара выглядев вполне браво. Три года лечения в Басково у Аньки и её племянницы двадцатилетним адмирала не сделали, новые зубы взамен утраченных от цинги не выросли, но и не на кровати умирающим лебедем лежит путешественник, а без всяких тросточек гордо по лужам шествует.
— Отто Евстафьевич, мне
