Хмыкнув носом, сказал юноша. — нам сказали, что была засада на горном перевале… Впрочем, это сейчас не важно. Я вас понял, мастер, продолжайте!
— Приняв сильнейшее успокоительное, я, если можно так сказать, и сделал себя этим «неизвестным врагом». Тем более в городе никто меня не знает, и о моих реальных способностях никому не ведомо.
— Неизвестным врагом? — Переспросил мальчишка.
— Да. — На моём лице блуждает улыбка. — Что видели другие участники турнира, глядя на меня?
— Что? Что они видели⁇! — Едва не подпрыгивая, начал торопить меня парень.
— Начнём с начала. С походки… Она была… Обычной. Так идут на прогулке по набережной или на рынок, но не на бой. Поверь, это довольно необычно в бою. — Он кивнул. — Но одной походки, конечно, мало. Далее. Что сделали другие бойцы, как вышли на песок арены? — Спросил я.
— Ну… Оценили своих соперников? — Предположил юноша.
— Ха! — Я мог бы скрыть эту усмешку, но не стал. — Запомни, оценивать своего противника в бою нужно постоянно, а не только в начале! Бой не сделка, где цена товара может быть постоянной, сражение — это перемены, ежесекундные перемены. И оценивать эти перемены надо всё время. И ты не думай над заданным мной вопросом, а просто вспомни, что сделали все другие бойцы, кроме меня, почти сразу?
— Эм-м-м. — Ненадолго погрузившись в воспоминания, Аун поднял на меня глаза и неуверенно сказал, — обнажили оружие?
— Именно. Обнажили оружие и приняли боевые стойки. И по этим их движениям и позам уже можно было сказать многое о каждом из них. Предпочитаемая манера боя, что они планируют прямо сейчас: нападать, обороняться, действовать осторожно или нахрапом. Это сделали все, кроме…
— Кроме вас!! Вы как шли спокойно с лежащим на сгибе вашего локтя копьём, так и продолжили идти.
— Именно. И чего я этим добился?
— Вы остались неизвестным и непонятным!!! — Буквально выкрикнул мальчишка.
— Верно. Продолжим. С каждой секундой дистанция между участниками становилась всё меньше и меньше. И у каждого на арене была активирована Аура Восприятия, позволяя различать более мелкие детали. И что же другие участники видели, глядя на меня?
— Спокойствие?
— Ответ верен, но не полон. Они видели невозможное в такой обстановке спокойствие. Моё сердце билось совершенно равномерно. Мои мышцы находились в покое. И главное, мои зрачки почти не двигались.
— Это так важно?
— А ты понаблюдай за людьми, и ты увидишь, что наши глаза в нормальном состоянии почти всегда находятся в движении. В непрерывном движении. Но даже не зная этого, если ты встретишь на улице человека с неподвижными глазами, ты почувствуешь, что с этим человеком что-то не так. Глубоко внутри почувствуешь и может даже испытаешь непроизвольный страх. Поверь мне, это так. — Я мог бы ему рассказать об «эффекте Зловещей долины», но боюсь пришлось бы читать ему часовую лекцию, поясняя детали, поэтому и ограничился простым «поверь мне».
— Я понял. — Серьёзно кивнул юноша.
— Всё вышеперечисленное складывалось в итоге в одно простое решение единое для всех других бойцов. А именно: «с этим странным связываться не стоит, вот если кто-то другой на него нападёт, и я смогу оценить, чего он реально стоит, вот тогда я, возможно…»
— Но никто так и не решился!!! — От избытка чувств Аун даже хлопнул в ладоши. — Никто не захотел быть первым!
— Да, именно так всё и случилось. Но мог ли я ещё до начала отбора закладываться на подобный исход?
— Но вы же мне только что рассказали всё, и всё получилось, как вы задумали!! — Удивился моим словам паренёк.
— Ты плохо меня слушал. — Покачал я головой немного сокрушённо. — Я же с самого начала сказал, что план был иным.
— Ой, извините, мастер.
— Я не мог рассчитывать на подобный исход, потому как бой, особенно массовый, всегда непредсказуем. Мог я знать, что при выходе на песок рядом со мной не окажется того, кому вообще на всё плевать и лишь бы подраться?
— Наверное…
— И подобного человека моё спокойствие не остановило бы. Так?
— Так.
— Или кто-то рядом просто сорвался бы от нервного перенапряжения и напал на ближайшего, просто из-за лопнувших нервов?
— Но подобного противника вы бы быстро победили! — с бесконечной верой в меня отвечает мальчишка.
— Ты прав. Победил. Причём легко. Но! — Я поймал себя на том, что опять поднимаю указательный палец вверх, дурная привычка, но ничего не могу с ней поделать. — Но я бы разрушил ту ауру неизвестности, что меня окружала.
— Да?
— Да! — Мой голос твёрд. — И могло произойти ещё много всякого. — Я наклонился всем телом вперёд. — Запомни, план, который так легко разрушить, это плохой план!
— Но у вас же всё получилось!! — Он не понимает.
— Но планировал-то я иное.
— Что?
— Всё просто, мой дорогой Ватсо… мой дорогой Аун. — Вовремя поправился я. — Всё просто… Я рассчитывал воспользоваться тем, что в первые минуты большинство, причём большинство самых опытных и опасных противников, будет обходить меня стороной. А затем, когда я в спокойной для себя обстановке оценю их возможности, стиль и манеру боя, то вступлю в бой на своих условиях. И моя победа будет быстрой, неминуемой и неотвратимой, что, несомненно, оценят зрители на трибунах. Таков был мой расчёт. — Тяжело вздохнув, продолжаю. — Но что-то пошло не так…
— Пошло не так?!! — Очень удивился юноша.
— Я всё же допустил одну ошибку. Причём критическую и в самом начале.
— Какую? — С придыханием спрашивает мальчишка.
— Знаешь, выходить на бой в изменённом состоянии сознания — это не лучшая идея. — Моё лицо кривит запоздало понимающая улыбка.
— А? — Не понял меня купеческий сын.
— Понимаешь, то спокойствие, которое дарует «Болотная лилия», оно успокаивает и разум. — в глазах Ауна лёгкое недоумение, и я продолжаю. — Я был не только внешне спокоен, но и глубоко внутри тоже. — Для демонстрации я постучал пальцем по своему виску. — Это я и не учёл в своём начальном плане.
— И как это повлияло? — Спрашивая, юноша не забыл о готовке, вовремя сняв рыбу с огня, кинул на сковороду крупно нарубленные овощи, а обжаренное рыбное филе положил на стол и накрыл крышкой доходить.
— Легче рассказать, как всё было с моей точки зрения.
— Как?
— Вначале всё шло, как задумано. Я вышел на песок, и на меня и правда никто не спешил нападать. Я медленно пошёл вперёд, оценивая всех, кто рядом, и кто чего-то стоит. С каждым вздохом я узнавал своих соперников всё лучше. Ещё не доходя до центра арены, я был готов к бою на своих условиях. Но…
— Но⁈
— Но на меня никто не нападал, и я подумал, что больше времени для анализа никогда не плохо. Но на меня по-прежнему никто не нападал, и я спокойно дошёл прямо до центра. Постоял там три вздоха и подумал, что выгляжу глупо со стороны, стоя вот так, как истукан, и я сел.
— Кхм-м-м. — С трудом подавив смешок, закрыв рот руками, отреагировал на мой рассказ юноша.
— Но просто сидеть было глупо, и я начал медитировать. Мне тогда показалось очень умной мысль… «А зачем мне лезть в бой?». Эта мысль вообще-то не была такой и глупой. Каждые несколько вздохов кто-то падал на песок арены, выбывая из раунда. С каждым таким упавшим, я приближался к тем заветным шестнадцати, кто пройдёт далее. Приближался, ничего при этом не делая. Так зачем суетиться, что-то делать, сражаться, рисковать, когда победа сама идёт ко мне?
— Незачем!!! — Не выдержав, выкрикнул Аун.
— Вот и я тогда так подумал… — Киваю и протягиваю пустую тарелку. — Накладывай, я есть хочу.
Глава 8
Несмотря на то, что приготовленный Ауном ужин при всей его простоте, а что сложного в жареной рыбе с овощами, был довольно вкусным, это не сильно улучшило моё настроение. Гибель Кристо и правда выбила меня из колеи. Во-первых, она напомнила мне о том, что земляне погибают на Айне каждый день. И этот факт, о котором я старался не вспоминать лишний раз, неприятно царапнул душу. И во-вторых, эта смерть немного нарушила мои планы, что также показало, насколько эти планы эфемерны и построены на слишком большом количестве допущений. Хотя именно на Кристо я не сильно закладывался. Но я всё же собирался его использовать, а сейчас это уже не получится, причём по независящим от меня причинам. Но такова жизнь, в ней всегда происходит что-то, на что ты повлиять не можешь никак.
Тряхнув головой постарался отогнать дурные мысли, но столь простой жест не помог. Поднявшись с табурета, я прошёлся по атриуму, расчистил себе пространство, убрав немногочисленную мебель к стенам. После
