небольшом переулке. Сам остался незамеченным, так как вел наблюдение с крыши. Отдал распоряжение одному из подручных.
Эквиваленты ничего не успели предпринять, так быстро в машину просочился удушающий газ. Одна из последних разработок западных коллег Максима Петровича. Точечное воздействие, незамедлительная смерть, мгновенное рассеивание. Быстро и никаких посторонних жертв.
Гюнтер дернул дверцу черного джипа со стороны водителя. Удержал вывалившееся на него тело мертвого парня. Заглянул в салон. Еще двое. Также мертвы. Принюхался. Небольшой остаточный запах. Хлор? Не похоже, иначе газ стелился бы по днищу автомобиля.
Зверь выдвинул специальную платформу под багажником. Поставил на нее свой мотоцикл, закрепил тросами через предусмотренные отверстия в том же багажнике. Включил монитор-навигатор, для группы прикрытия перед заданием забивались все возможные маршруты объекта.
Городская квартира? Вряд ли телевизионщик повез девочек туда. Дача? По данным информаторов, там сейчас жена с детьми. Охотничий домик? Скорее всего, − решил Гюнтер. Повернул ключ зажигания, открыл все окна, нажал на педаль газа. Разогнался до максимально возможной скорости. Попутные автомобильчики боязливо прижимались к обочинам, пропуская сумасшедшего на здоровенном джипе.
Он убил всех, кого нашел в охотничьем домике, всех, кроме Благовестова. Тому лишь повредил важный орган. Теперь этот гад никогда не сможет быть с женщиной. Урод. Если бы не прямой запрет на убийство телевизионщика, покромсал бы на куски за то, что сделал с Тосей.
Постарался, как можно удобнее устроить бесчувственную девушку на заднем сиденье джипа, уложив мертвых эквивалентов на пол. Вернулся на веранду, пристроенную к дому. Там, со свернутой шеей лежал один из наемников Благовестова. Перед тем, как Зверь убил его, наемник изучал содержимое телефонов погибших от газа эквивалентов. Даже, если и нарыл чего, уже никому не скажет, − сунул Гюнтер аппараты в карман своей куртки.
− Нашла? — спросил, появившуюся в дверях, Анастасию.
Та, едва дыша, протянула ему планшет.
Он немного откинул переднее сиденье в автомобиле, помог устроиться девушке полулежа.
Этой ночью Гюнтер, впервые за много лет, сделал то, чего ему делать не следовало — напился. Алкоголь жег его внутренности, вплоть до глотки. Но как же это его сейчас устраивало! Ярость и боль выплеснулись в крушении своей квартиры.
Соседи сообщили Александру, что в квартире его племянника творится что-то неладное. Он прибыл, когда сын сестры уже разломал и разорвал все свое имущество и теперь лупил по стенам, сдирая костяшки пальцев до кровавого месива.
Александр вызвал медиков, и Гюнтеру вкололи несколько уколов, после чего установили капельницу для очищения организма от спиртного.
Зверь спал на разорванном матрасе без простыни посреди искореженных фрагментов мебели, техники и посуды. Когда через десять часов болезненного сна Гюнтер открыл глаза, дядя сидел рядом на складном стуле, одолженном у соседа.
− Она пришла в себя? — до невозможности хриплым голосом спросил Зверь.
Веки едва открывались, горло саднило, но общее жжение прошло. Только сердце по-прежнему сжималось при воспоминании. Обнаженная, истерзанная, бесчувственная Тося на полу подвальной комнаты чужого дома. Его Тося. Обожаемая до дрожи во всем теле, к которой он сам не смел прикоснуться.
− Нет еще. Но медики говорят, у нее все заживет, как и у второй девушки. Насте сломали ребра и отбили селезенку, а у Тоси внутренние разрывы и множественные гематомы. Ей сделали несколько операций, и сейчас она спит под действием наркоза.
Гюнтер страшно зарычал, словно настоящий зверь.
− Дядя, я не успел.
− Ты спас их.
− Да. Но как Тося с этим будет жить? Она такая ранимая.
− Ты можешь помочь ей.
− Как? Она пугается одного моего внешнего вида. Я же вижу, ее глаза расширяются от страха, стоит мне оказаться в пределах видимости.
− Конечно, пугается. Ты когда последний раз стригся? Волосы до плеч, щетина отросшая. Выглядишь, как варвар.
Гюнтер невольно улыбнулся, он понял, дядя специально его дразнит, пытается отвлечь.
− Считаешь, я могу навестить Тосю?
− Гюнтер, ты ведь любишь ее, а для девочки твоя любовь сейчас может оказаться самым действенным лекарством.
− Но потом… потом она ведь узнает, что я могу причинить ей такую же боль, как те подонки.
− Вы с этим как-нибудь разберетесь. Потом. А сейчас, просто поддержи ее.
Гюнтер кое-как привел себя в порядок, вызвал в разгромленную квартиру службу уборки и отправился в лазарет.
В этот день поговорить с Тосей не получилось. Когда он пришел, девушка все еще спала. Затем его вызвали к главе города, где в присутствии главного дознавателя и старшего куратора пришлось в подробностях воспроизводить картину произошедшего. Освободился он поздно, в стационар посетителей уже не пускали.
Утром вновь помчался к ней.
Тося не спала. Лежала на боку, лицом к двери.
Гюнтер немного помялся на пороге палаты. Всматривался в лицо девушки, не решаясь подойти ближе. Ее личико было бледным и печальным, но неприязни или страха при его появлении он не заметил, поэтому уже более решительно приблизился к больничной койке и присел на деревянный табурет. Тот подозрительно затрещал под его весом.
Гюнтер напрягся. Представил, как нелепо будет он выглядеть, свалившись с разломанной табуретки прямо на глазах у любимой девушки.
Табурет выдержал. А Тося… Невероятно, но она рассмеялась.
С Гюнтера разом схлынуло все напряжение.
− Ты такой большой, − впервые по-настоящему рассматривала она его.
− Дядя говорит, я похож на варвара.
− Есть немного, − согласилась Тося.
− Если тебя пугает мой вид, я могу состричь волосы и бороду.
− Совсем не пугает. Тебе идет.
− Тося, ты очень красивая, − ляпнул он, не зная, что еще сказать.
Она легла на спину.
− В одном положении тяжело долго лежать.
− Я найду для тебя постоперационный матрас. Говорят, с ним легче. Сегодня же принесу.
− Моей сестре такой, наверное, нужнее, − неуверенно предположила Тося. — Я слышу, как она ругается в соседней палате.
− Ей тоже принесу, − пообещал Гюнтер.
− Настя сказала, ты нас спас.
− Я бы не позволил, чтобы с вами такое случилось. К сожалению, на этот раз меня не было в группе прикрытия.
− Но ты все же пришел на помощь. Странно.
− Странно, что пришел на помощь?
− Нет. Странно то, что я раньше боялась тебя. Ты совсем не страшный.
− На самом деле, я страшный, Тося. — Очень страшный, − с горечью добавил он.
Ни в этот раз, ни после они не говорили о том дне, но Гюнтер знал, видел, как тяжело ей дается реабилитация. Тося покинула лазарет значительно позже своей сестры. Но дядя оказался
