этого нерешительно смотревшая на мальчика, перестала сомневаться.
Комда сложила руки перед грудью и на мгновение закрыла глаза, сосредотачиваясь. Люди, столпившиеся вокруг них, увидели, как между ее сложенными ладонями появилось золотистое сияние. Оно становилось с каждой секундой все ярче. Женщина развела руки и подняла их над грудью ребенка. С ее ладоней не переставая, тек золотистый свет. Она то опускала руки, непрерывно вглядываясь в лицо Вайти, то поднимала их чуть выше, двигая ими вдоль тела.
Мальчик перестал хрипеть. Дыхание его выровнялось. Через минуту его ресницы дрогнули и удивительные, цвета свежей травы, глаза встретились с бездонными глазами женщины. Комда улыбнулась и убрала руки. Она встряхнула ими, и сияние исчезло. Казалось, что все эти события, стремительно сменяющие друг друга, произошли в одно мгновение. Комда встала и посмотрела на окружающих ее людей. На всех сразу и ни на кого в отдельности. Люди молчали. Первым опомнился Зальд:
— Теперь вы все видите, что я был прав! Эта женщина при помощи колдовства вернула к жизни Вайти! Мы должны немедленно свершить над нею суд!
Видя, что люди в растерянности продолжают молча стоять, он подбежал к Комде и, схватив ее за руку, потащил вперед. Она не стала сопротивляться, только бросила быстрый взгляд на мальчика, убеждаясь, что с ним все в порядке. Люди нерешительно и без прежних возбужденных криков, медленно пошли за священником. Он привел ее к берегу реки. Там уже все было готово. У кромки воды лежали два больших камня и моток крепкой веревки. Рядом чуть покачивалась на спокойной воде лодка. Священник, чувствуя, что на помощь жителей деревни ему сейчас рассчитывать нечего, торопливо стал связывать не оказывающую никакого сопротивления женщину. В толпе послышался тихий ропот. Он слышал недовольство в голосах людей, поэтому торопился. Связав ее, он повесил ей на шею камень, который с трудом смог поднять и который заставил женщину согнуться почти до самой земли. Хард, держа Вайти за руку, вышел вперед. Он хмуро посмотрел на священника и произнес:
— Зальд, не делай этого. Женщина не сделала ничего плохого. Зачем ты хочешь убить ее?
Светловолосый священник подтолкнул Комду к лодке и торопливо ответил:
— Вы сейчас убедитесь, что она и в самом деле ведьма. Я брошу ее в воду, и она поплывет, как рыба!
— С таким камнем на шее? Одумайся Зальд, ты убиваешь невинного человека!
Жители деревни криками поддержали Харда. Священник почувствовал, что в одно мгновение все может измениться, и ему не дадут довести до конца начатое дело. Он быстро запрыгнул в лодку и, с силой дернув Комду, заставил ее последовать за собой. Зальд греб, быстро работая веслами, стараясь подальше отплыть от берега, потому что люди уже стояли у самой кромки воды и махали руками ему вслед. Добравшись до середины реки, он встал в полный рост, с трудом удерживая равновесие в качающемся суденышке, и злобно прошептал:
— Тебе не удастся обмануть меня, как Харда и других деревенских простофиль. Ты ведьма. Я вижу тебя насквозь. Ты слишком красива, чтобы быть просто обыкновенной женщиной. Такие как ты должны умереть, чтобы не смущать своим видом добродетельных людей.
Комда посмотрела на него и сказала то, что и так ясно читалось в ее глазах:
— Мне жаль тебя, Зальд.
Он не смог вынести ни ее взгляда, ни ее слов, поэтому, дернув за веревку, заставил женщину встать и с силой толкнул ее в воду.
Комда почувствовала, как прохлада со всех сторон окружает ее уставшее тело. Она продолжала погружаться на дно, не делая никаких попыток всплыть или освободиться. Река, в которую сбросил ее Зальд, была спокойной, но очень глубокой. Свет над Комдой становился все более далеким и уже не таким ярким. Наконец, она достигла дна. Темные водоросли заскользили по ее лицу и рукам. Комда выждала еще какое-то время.
Ей нельзя было слишком торопиться, но и медлить причин тоже не было. Женщина сосредоточилась и начала трансформироваться. Ее тело менялось. Веревки больше не стягивали ставшие похожими на щупальца руки. Камень соскользнул с шеи, упал на дно и поднял небольшое облачко ила. Изменившиеся глаза теперь прекрасно видели все, вплоть до мельчайших предметов в окружающей ее темной воде. Она изогнулась и освободилась от платья, которым пришлось пожертвовать. Теперь ее больше ничто не сдерживало. Оттолкнувшись от дна, она быстро поплыла вперед. Ей предстояло еще многое сделать сегодня.
Глава 12
Вайти всю дорогу до дома плакал. Он забыл, что еще совсем недавно считал себя взрослым мужчиной. Если бы не отец, который вел его за руку, он бы непременно заблудился, потому что из-за слез ничего не видел перед собой. У самого дома отец подхватил его на руки и занес в комнату. Мальчик больше не плакал, но все его тело вздрагивало, когда он порывисто вздыхал.
Хард и сам был огорчен не меньше. Ему так и не удалось спасти женщину. Они всей деревней простояли на берегу реки целых полчаса, но, несмотря на уверения Зальда, женщина не всплыла. Это лишний раз доказывало то, что она была невинной жертвой. Все расходились молча, унося в своих сердцах тяжелый камень вины. А тут еще и Вайти проплакал всю дорогу…
Хард сел на лавку, не замечая ничего вокруг. Только чуть позже он вспомнил о сумке, которая осталась от женщины. Хард решил ее убрать подальше с глаз мальчика, чтобы тот лишний раз не огорчался. Пошарив около себя рукой, он ничего не нашел. Хард встал и посмотрел по сторонам. Сумки нигде не было. Паренек, заметив, что отец озирается, подошел к нему:
— Папа, что ты ищешь?
Тот вздохнул и нехотя ответил:
— Сумку, сынок. Ту, что оставила у нас эта женщина.
Мальчик также как и отец, посмотрел по сторонам, а потом решительно полез под лавку. Через мгновение оттуда послышался радостный крик. Вайти вылез, держа что — то в крепко сжатом кулаке. Он подошел к Харду и разжал ладонь. На ней лежала маленькая, размером с монету, серебристая птица. Крылья у нее были расправлены в стороны. Казалась, что она сейчас взмахнет ими и улетит.
— Папа! — он смотрел на мужчину своими еще более яркими от слез зелеными глазами, — я знаю, она не утонула. Она забрала свои вещи и улетела, как эта птица. Я прав?
Хард кивнул и прижал к своей груди сразу повеселевшего сына.
* * *
Зальд сидел в комнате, положив перед собой руки ладонями на стол. В таком положении он провел несколько часов. На
