Ознакомительная версия. Доступно 35 страниц из 173
говорил, что не могу сейчас!..
— Чего им надо?
— Удивлены моему отсутствию.
— А! Ну на этот вопрос они ответ получили, да? — он усмехнулся. — Кстати о друзьях, малыш. Ты как зависть переносишь?
— В смысле?!
— Будь готов, что друзья эти не оценят твоих успехов. Особенно такие, которые вот так вот орут после первого же твоего собеседования.
Солнце уже набрало цвета, и лобовое стекло автоматически окрасилось в тёмный тон — как будто возникла ещё одна заслонка от привычного мира.
— Ну а так — всегда вали все проблемы на меня, — охотник благосклонно подмигнул, — мол, начальник — зверь. И приготовься к шикарной жизни, малыш.
— В смысле?..
— А это когда ты всё человечество посылаешь на!..
Клиника, куда мы приехали, подпирала небеса — как и здание Ассоциации. Эта вселенная медицины являлась Вехемским филиалом Мирового Центра Медицинских наук.
В оживлённом стометровом холле нас встретил худощавый лысый мужчина в белом, конечно же, халате. Очки на тонких платиновых дужках устало скатились до кончика его носа, и он смотрел на меня поверх этих стёкол — бесцветно и утомлённо.
— Ну, мелкий! — Мичлав треснул меня по лопатке (я даже ступил вперёд). — Передаю тебя из рук в руки — удачи! Заеду часов через пять.
— Через шесть, — вздохнул лысый мужчина, забирая у охотника папку с моими школьными паспортами здоровья.
— Ты бедняга, парень! — тот расхохотался, привлекая внимание многочисленных окружающих. — Ну вы там поаккуратней с ним. Мне он нужен целым.
— Идёмте, юноша, — не тратясь на лишние слова, врач повёл меня в глубины учреждения.
Шесть часов… Их было ровно шесть, как он и сказал… Этажи клиники, будто огромные кровеносные сосуды, гоняли поток клеток-людей со скоростью аналогичной кровяной… Меня туда засосало, как случайную соринку. И, как чужеродный предмет, меня пытались уничтожить. Медики (очень похожие на белые лейкоциты) терзали несчастное моё тело вручную и всеми доступными инструментами.
Я, конечно, привык к медосмотрам — в современном мире здоровью и физическому состоянию уделяется значительное внимание. Но… но такое я испытал впервые.
Начнём с того, что рассмотрению подвергалось не только моё тело. Сперва — психика. Да, сначала я оказался на приёме у психиатра-физиолога. Как пояснил доктор Михе́ (этот измотанный человек оказался куратором Ассоциации квазиохоты в клинике), необходимо составить представление о моих «реакциях» до того, как я устану к концу дня. Психиатр (мужчина средних лет с признаками атрофии эмоций) задал мне ряд наводящих вопросов. Вышло эдакое интервью о моих представлениях о собственной школе, об обучении, о неких людях, с которыми приходится общаться, и о квазиантропной охоте, разумеется. Я отвечал будто на собеседовании — с лоском и меткостью — ничего не поделаешь, уже привычка.
Затем последовал тест на эти самые «реакции». Облепленный электродами, истыканный чуткими к микродвижениям лучами, я смотрел на большой экран, где с нечитаемой скоростью мелькали различные слова. Аппаратура считывала психофизические параметры и интерпретировала их — не возникает ли подспудного страха при слове «дикий», не угнетает ли слово «принуждение», не впадаю ли в эйфорию от слова «выстрел».
После чего со мной ещё раз поговорили, причём тему нужно было выбрать самостоятельно.
— Предложите мне сами, — сказал врач.
— А… в какой области? — засомневался я.
— В любой. Какой угодно, — пожав плечом, доктор нарочито перевёл взгляд с меня на соседнее окошечко.
— Тогда… я бы предпочёл ни о чём не говорить.
Уж не знаю, к каким выводам пришёл данный отдел, но я направился далее (в мыслях пытаясь расшифровать своё собственное поведение, насколько хватало познаний в психологии).
Потом ждала целая лавина болевых ощущений. Каждая из существующих во мне систем была просвечена, заснята и изучена. Прощупана, сдавлена и выслушана. Растянута и едва ли не опробована на вкус. На анализы из меня выкачали процентов тридцать всех жизненных соков. Если я остался на ногах после всего этого, то только благодаря исключительному профессионализму местных врачей — они тонко чувствовали грань, когда человек ещё остаётся жив.
Так что в самый страшный, самый важный и самый последний кабинет, я приполз еле дыша. Финалом осмотра являлось половое исследование.
Для меня сейчас это святая святых. Если здесь найдут, что какой-либо из показателей полового статуса изменился — поездка не состоится.
Вообще-то агенам моего возраста не рекомендуется менять климат и летать самолётом. Потому как в первом случае организм выплёскивает в ответ на изменившиеся условия большое количество ферментов, которые могут повлиять на ход близкой к свершению детерминации. А во втором — доза радиоактивного излучения, которую ты получишь во время полёта, может спровоцировать эту самую детерминацию.
Как же всё происходит? О-о, это несложный механизм… Но, Боже, сколько проблем!
Что было раньше — женщины обладали гомогаметной половой хромосомой ХХ, а мужчины — гетерогаметной ХY. Это определяло развитие человека с самого зачатия. Уже на стадии зиготы (яйцеклетка + сперматозоид) судьба ваша была решена. Но сейчас мы имеем универсальный набор хромосом. А кем мы станем — зависит от ряда внешних условий.
Современный ребёнок рождается бесполым, имея зачаток половой системы — гонадоэмбрий. Он, этот зачаток, будто зерно, ждёт своего часа — дай сигнал, и развернётся, как палатка туриста. Он дремлет — этот этап жизни зовётся фазис Эс (от греческого «ησυχία», что означает «покой» и «безмолвие»). А потом, в определённый момент (и я к нему приближаюсь) организм подаёт тот самый сигнал. И тогда начинается второй этап — фазис Ка («καταιγίδα» — буря).
Для интересующихся предоставляю описание средней подробности. Нормальные люди могут следующую страницу пропустить.
Один из участков мозга, гипоталамус, начинает активно вырабатывать гормон гонадорелин. Тот в свою очередь подталкивает к работе другой участок мозга — гипофиз, который начинает строгать гонадоэволютивные и гонадотропные гормоны. Первые «будят» спящий гонадоэмбрий, а вторые регулируют в дальнейшем его работу.
Итак, зачаток половой системы разворачивает свою деятельность, принимает конкретную форму, начинает выделять свои гормоны, формируются первичные и вторичные половые признаки — в результате образуется конкретный гендерный тип.
Так мужчина или женщина?
На этот вопрос ответят внешние условия, в коих находится детерминирующий организм. А их много — и температура среды, и содержание кучи веществ в пище, и эмоциональное состояние, и качество воздуха, и геомагнитная обстановка, чёрт подери! В качестве реакции на всё это выделяются те или иные ферменты, которые либо подавляют экспрессию генов мужской Y-хромосомы, либо нет. В первом случае получается девочка, во втором — мальчик.
В клиниках наличествуют специальные подразделения — детерминарии. Там тебя помещают в специальную капсулу-модуль, дозой радиации запускают активность гипоталамуса, искусственно формируют необходимые внешние условия — и вуаля! — фенотип готов! И
Ознакомительная версия. Доступно 35 страниц из 173
