закрываю дверь за нами, чтобы Варя случайно не стала свидетелем этого разговора, и тоже остаюсь стоять, терпеливо ожидая, пока Серафима начнет. Это было ожидаемо после произошедшего сегодня днем конфликта.
– Хочешь чай? – предлагает она.
– Не хочу. Говори прямо, Фима. Не чужой, все-таки, человек, чего мнешься? Или я такой страшный?
– Может и страшный, – вздыхает она. – Не в том смысле, конечно, просто ты можешь быть необъективен, так как влюблен, и от этого мне страшно. Я волнуюсь за тебя, Паш. Знаю, что это не мое дело, но в последние месяцы Ксюша открывается для меня совершенно с новой стороны и я не могу не задумываться, а знаю ли я ее вообще? Какая Ксюша настоящая? Та, которая утверждает, что очень привязана ко мне и я одна из лучших ее друзей, или та, которая обсуждает и осуждает меня за моей спиной?
– Фима, – не могу сдержать обреченный вздох, потому что это очень неудобный для меня разговор. – Пойми, наконец, что люди не святые. Да, Ксюша могла поддаться искушению посплетничать о тебе, но это не значит, что она тебя не любит. Я прекрасно вижу ее недостатки, но ведь они есть у всех нас! Ксюша предпочитает придерживаться нейтралитета, чем вступать в открытый конфликт, поэтому и подыгрывает этим так называемым друзьям, в случаях, когда возникают такие ситуации. Это я могу послать в лицо любого придурка, который болтает всякую хрень, а ей легче уйти от разговора, согласившись и избежав спора. Ты ведь сама не любишь конфронтации и должна ее понять. Ксюша не плохой человек, ее достоинства намного перевешивают недостатки и уверяю тебя, она не из тех, кто способен предать и поступить подло. Не обижайся так на ее слова, уверен, эта ситуация послужит ей уроком.
Фима молча смотрит на меня долгим, пронизывающим взглядом, будто хочет проникнуть под кожу, и я начинаю чувствовать себя словно насекомое под микроскопом, что не очень приятно, и, хотя очевидно, что она не согласна с моими словами, через несколько долгих секунд, Серафима все же согласно кивает головой.
– Ладно. Я поняла твою точку зрения, Паш. Вот твой телефон, можешь идти.
Она протягивает мне телефон, который до этого лежал на стойке, и забирая его, я задерживаю ее теплую руку в своей, пытаясь поймать ее взгляд.
– Фима, не надо так, – прошу как можно мягче. – Я знаю, тебе кажется, что я ослеп от любви и ничего не вижу, но ты ошибаешься насчет Ксюши.
– Я буду только рада, если это так. Время покажет, Паш. Я искренне желаю вам счастья, но только в том случае, если она достойна тебя. Я очень дорожу тобой, потому что знаю, какой ты честный и порядочный. Хотелось бы видеть рядом с тобой такую же женщину.
– Увидишь, – заверяю ее, ободряюще сжимая ее кисть, прежде чем отпустить. – Я уверен в Ксюше.
– Хорошо, – кивает Фима. – Пойдем, провожу тебя до двери, раз чаю ты не хочешь.
Я ухожу с тяжелым чувством, словно серьезно облажался, но я ведь и правда уверен в своей невесте и знаю, что именно Фима ошибается на ее счет. Ей просто нужно время, чтобы забыть обиду и объективно посмотреть на Ксюшу снова.
***
После ухода Паши я уже не могу сдержать разрывающую мое сердце обиду и горе. Сажусь на стул, который он освободил, и реву, как маленький ребенок – громко и навзрыд. Просто потому, что не могу остановить себя и заглушить эмоции.
– Фима, ты чего? – прибегает на кухню испуганная Варя. – Тебе плохо? Болит что-то? Или Пашка обидел?
– Он осе-е-е-е-л! – рыдаю я, утыкаясь головой в ее плечо и зарываясь лицом в мягкую ткань пижамы.
– Фимочка, милая, ну не плачь, тебе же плохо станет! – утешает она меня, гладя по спине. – Ну Пашка, я с ним еще разберусь! Не хватало еще плакать из-за этого придурка! Довел беременную до такого состояния, козел!
– Я люблю его-о-о-о! – не могу больше держать это в себе. – А он с этой ведьмой Ксюшей! Защищает ее, а она двуличная стерва! Ненавижу ее!
Я начинаю изливать душу Варе, не замечая, как она пораженно притихла, и выкладываю наш сегодняшний разговор с Пашей и как он не захотел понять, с кем именно связался и на ком собирается жениться. К концу, я уже потихоньку успокаиваюсь и только изредка всхлипываю, вытирая слезы чистым кухонным полотенцем, которое достала из шкафа Варя.
– Ну и дела… – резюмирует она, неверяще качая головой. – Как ты умудрилась-то, Фима? Это же Пашка! Ты всегда говорила, что он как брат тебе.
Ну да, про Ксюшу-то она и раньше от меня слышала, так что сейчас ее больше заинтересовала новость о моей глупой влюбленности. И кто меня за язык только тянул? Да, Варя моя близкая подруга, но даже перед ней мне неловко признавать, что я безнадежно влюбилась в Пашу, с которым у меня никогда не могло быть реального шанса быть вместе, не будь даже Ксюши, ведь я для него просто подруга, давно и прочно застрявшая во френдзоне.
– Я так на самом деле думала, Варь, – вздыхаю обреченно, утирая все еще капающие слезы. – Но в какой-то момент все изменилось. Я словно начала смотреть на него другими глазами, с другого ракурса что ли? Уже после расставания с Леней, конечно. Но Паша тогда уже влюбился в Ксюшу, а я, как их общая подруга, помогала им сблизиться, не замечая, что и сама испытываю к нему далеко не дружеские чувства. Еще и беременная. Глупо, да?
– Все мы совершаем такие глупости хоть раз в жизни, – философски заключает Варя. – У тебя еще и из-за беременности гормоны шалят, так что, может, это и пройдет после родов. Может, тебя к нему просто влечет? Паша ведь объективно очень привлекательный, одно только тело чего стоит! Вот представь, что он заплыл жирком. Ты бы все равно тогда считала, что любишь его?
– Я не настолько отупела из-за гормонов, чтобы не различать влечение и влюбленность, Варя! – раздраженно закатываю глаза. – У меня есть эти чертовы чувства к нему и я ничего не могу с собой поделать! А что обиднее всего, так это то, что мне было
