вопросов, — предупредил Дмитрий Павлович.
Конечно, а разве бывают несрочные дела? Мне кажется, если такие и есть, то мне уже давно о них не сообщают.
Я кивнул и направился в лабораторию, оставив Макара на растерза… ой, на обследование нашим учёным.
Как и сказал Дмитрий Павлович, куратор ждал меня в лаборатории. Он хмурым видом всматривался в колбы, где созревали новые яйца.
Я подошёл и поздоровался, а затем сразу спросил:
— Это те самые яйца, которые самки оставили для нас в лесу?
Мне правда было интересно.
— Да, если верить учёным. Самому любопытно, кто из них вылупиться.
— Ну, об этом мы уже скоро узнаем. А какие у вас срочные вопросы?
— Алексей Дмитриевич, боюсь, мои новости вас не обрадуют.
— Да я уже забыл, что такое — хорошие новости. Давайте выкладывайте начистоту.
— Хорошо, — ответил Иван Фёдорович, сглотнув засевший в горле ком. — Вас предал очень близкий человек.
Глава 9
— Кто? — спросил я у Ивана Фёдоровича, а в груди поселилась тяжесть.
Меня предал близкий человек. Но кто?
Те, кто принесли клятву ордену или клятву на крови, уже практически не способны предать. Чтобы провернуть такое под магической клятвой, придётся не просто придумать хитрую схему, но и рискнуть жизнью.
Иван Фёдорович долгую минуту молчал, собираясь с мыслями, а потом всё же ответил:
— Лев Борисович уехал в Москву, чтобы принести клятву новому императору.
П-фу! Вот это как раз было ожидаемо.
— Иван Фёдорович, а с каких пор мы со Львом Борисовичем стали близки? — спросил я, не скрывая раздражения в голосе.
— Ну как же… Он знает о подземной лаборатории. Вы дали ему регата. И не стали брать клятву… Значит, вы настолько доверяли ему.
Ох, как же куратор ошибался.
— Вовсе нет, — поспешил объяснить я. — Клятву бы Лев Борисович всё равно не принёс, поэтому я и не стал на ней настаивать. Да и регат выбрал его сам.
— В таком случае прошу меня простить, что ввёл вас в заблуждение.
— Да уж. Но будем считать, что это не такая уж и плохая новость.
— В смысле, Алексей Дмитриевич?
— У нас со Львом Борисовичем схожие взгляды, и клятва новому императору ничего не изменит. Наоборот, будет хорошо, если Вячеслав Голицын выберет в качестве наблюдателя за нашей лабораторией Льва Борисовича. Тогда мы сможем договориться, чтобы это было выгодно нам обоим.
— Вы что-то задумали? — уточнил куратор.
— Да, но сперва надо удостовериться, что Лев Борисович вернётся именно в качестве наблюдателя.
Иван Фёдорович кивнул.
— Раз с этим мы разобрались, то можно вернуться в особняк, — предложил я. — Завтра нужно будет наведаться к нашей знакомой, которая может менять лица. А ещё лучше, если она сделает второй медальон для отвода глаз.
— Но зачем?
Отвечать на вопрос мне не пришлось. Макар влетел в лабораторию и с начал с детским восторгом осматривать колбы, где в магическом концентрате созревали яйца.
— Ух ты! А на этом уже трещина пошла! Скоро вылупится! — воскликнул Макар, и к нему тотчас подбежала толпа наших учёных.
Вижу, что Дмитрий Павлович успешно справился с задачей по расширению штата. У половины людей в белых халатах на бейджике было написано: «стажёр».
— Ох, чует моё сердце, что Макар нам ещё много сюрпризов преподнесёт. Он и призраком был крайне неординарным. А теперь стал неординарным… эм, наследником, — поделился мыслями Иван Фёдорович.
— Да, будем считать, что он вносит в жизнь долю безумия, разбавляя привычную скуку от скопившихся дел, — ответил я, а затем обратился к воскресшему другу: — Макар, останешься здесь, пока мы не придумаем, как скрыть твою физиономию.
— А Настя? — друг выпучил на меня глаза.
— Да никуда не денется твоя Настя. Завтра тебе телефон принесу, и сможешь с ней созваниваться.
— Ура! Только чур с доступом в глобал выбирай. Я ещё три сериала не досмотрел!
— Алексей Дмитриевич, это не моё дело, но может быть, стоит пристроить Макара в училище? Так и ума поднаберется, — предложил куратор и откашлялся.
Я и без его советов собирался так сделать. Иначе подростковый мозг Макара точно атрофируется от воздействия телевизора.
— Эй! Ума у меня предостаточно! Или я зря столько времени свою призрачную память тренировал⁈
— Тихо! — я остановил разгорающийся спор. — О дальнейшем обучении Макара мы поговорим, когда сможем скрыть его лицо. Пока это слишком опасно.
— А нам что делать? — внезапно спросил Олег.
Всё это время братья-некроманты восхищённым взглядом разглядывали колбы, только вот не могли увидеть созревающих в них яиц.
— Вы идёте со мной в особняк, — ответил я. — Не переживайте, я вам найду работу.
Парни синхронно кивнули.
Мы направились к выходу, который располагался в подвале заброшенного здания. Вызвали такси, и Ивану Фёдоровичу пришлось ютиться на заднем сидении вместе с некромантами. А через полчаса мы уже вышли возле моего нового особняка.
Стоило подойти к высоким кованым воротам, как они распахнулись. И мне навстречу побежал Марс, а за ним лениво семенила Булочка.
Волк был рад меня видеть, и я почесал его по загривку.
— Он спрашивает, где Зубастик, — раздался голос Светы, которая не поспевала за своим питомцем, и быстрым шагом направлялась к нам.
— Ночью вернётся твой друг, — ответил я волку.
Света встречала нас с улыбкой на лице.
— Ты не представляешь, как я рада, что ты жив, — сказала она, когда мы шли к дому по расчищенной от снега тропинке.
— Меня так просто не убить, ты же знаешь, — ответил я.
— Знаю, но от твоей самоуверенности переживаний меньше не становится. Кстати, вся семья собралась здесь. Братья были в шоке, что ты решил сделать Смоленск нашей резиденцией.
— Лучше так, чем оставаться в Москве, — я слегка ухмыльнулся. — А мои друзья здесь или вернулись в училище?
— Здесь. Они отказались уходить до твоего возвращения, — хмыкнула Света. — И как ты понял, выгнать мне их тоже не удалось.
— Зачем их выгонять? — уточнил я.
— Они же несовершеннолетние. Вот явятся сюда их родители, и что я буду делать?
— Вызывать семейного юриста, — усмехнулся я. — Вы же большую часть персонала тоже сюда забрали.
В родовом поместье в Москве остался только дворецкий и
