прикладом добивает ещё живого Метта. Она чётко помнила, как выгнулось тело мальчика, как потухли глаза, смотреть на это не хотелось, но она не могла отвести взгляда. Багряная ярость застила глаза, в тот момент Кива действовала по зову инстинкта, по зову крови. Пары прыжков ей хватило, чтобы добраться до, ничего не ожидающего, мужчины. Мгновения хватило, чтобы убить его. Эмоции полностью вышли из-под контроля, иначе она никак не смогла бы объяснить этот неконтролируемый порыв. Она не понимала, что делает, как делает, тело двигалось само, подчиняясь импульсу силы из спинного мозга. Полицейские растерялись, не ожидая нападения со стороны улицы, и это позволило ей проскочить внутрь окружённого здания. Там дела обстояли несколько лучше. Ей не пришлось своими глазами наблюдать, как жизнь покидает ещё двоих. Вилл и Джош уже лежали и не двигались. Очевидно, первые выстрелы и прикончили их. Лёгкий хаос, все двигались, кто-то дрался, кто-то пытался выбежать. Она же пыталась найти двух оставшихся, а когда увидела, устремилась к ним. На её пути вставало несколько людей, коих она, не задумываясь, убила ножом, который стал в тот день продолжением руки. Кива пробилась сквозь царившую путаницу из людей и шума, Ал и Джим успели её заметить. Никто ничего не говорил, всех объединил поток. Они начали отступать к окну, но в итоге дошла только Кива. Видела она, как в остальных попали пули, в тот момент она, оглушённая инстинктом, даже не почувствовала, что одна пуля попала и в неё. Девушка не двигалась с места, пока не проводила последний вдох товарищей, не осознала их необратимую смерть. Затем внимание переключилось, она вдруг заметила, что живых людей осталось не так много, и что врагам стало проще в неё попасть. Тело приняло решение само, не оставляя хозяйке времени на обдумывания. Девушка видела людей за окном, но это не остановило её. Обезумевшая, гонимая известным только ей ветром, она выпрыгнула в окно. Осколки стекла вспороли кожу на ногах, но это не помешало на ходу ей сбить и ударить ножом человека. Удачно приземлиться ей помешала острая боль в животе, и вдобавок она неудачно упала на левый бок. Резко вскочила, не обращая уже ни на что внимания, и рванула к видневшемуся переулку. Слышались выстрелы, крики, впрочем, уже отдалёно. Две вспышки боли в животе на миг залили её сознание, но скорости она не сбавила.
Дальше воспоминания покрывала серая дымка. Кива помнила, как бежала, пока не стало совсем плохо, какой болью отдавался каждый вздох. Остановилась, привалившись к стенке, вытащила осколки стекла из ног, поцарапав ещё пальцы до кучи. Рубашка на животе взмокла от пота и липкой крови, внезапно девушка закашлялась, выплёвывая немного алой жидкости. В какой-то момент подумалось, не проще ли вернуться и позволить добить себя, умереть вместе с семьёй, но инстинкт неумолимо гнал её домой, в безопасность. Внутренний голос хотел жить. Дальнейшие воспоминания оставались размытыми, но ни сил, ни желания проявить их не осталось. Боль утраты теперь дала о себе знать. Ударила с задержкой, возможно, потому что сейчас Кива могла такую боль вынести, сохранив целостность рассудка. Девушка сидела без движения, даже не пытаясь сдержать свои слёзы. Спустя время она встала, не обращая внимания на тяжесть и ноющие ощущения во всём теле, взяла стакан с тумбы, подошла к столу, на котором виднелся графин. Вода заглушила давящее и обжигающее чувство в горле. Стало лучше? Нет, сейчас она вновь и вновь проживала тот день.
Когда Кенни вернулся, то застал девушку тихо плачущую на краю кровати. Он, конечно, догадывался, почему она может плакать, но не пребывал в мирном настроении, чтобы в лучшем случае проигнорировать это. Прошёл к столу и положил на него бумажный пакет, который достал из-за пазухи. Вид плачущей девушки злил и раздражал, он не для того её подобрал, чтобы она хныкала как маленькая. Это напрочь опошляло и портило то, что он в ней увидел. Нужно выбить эту блажь из неё пока не поздно, пускай привыкает к этой новой жизни. Кенни подошёл к Киве, та всё не поднимала головы, видимо ощущая нависшую над ней угрозу.
— Что такое? Что ты тут устроила?
Голос с стальными нотками не предвещал ничего хорошего. В нём слышалась холодная и осознанная ярость, девушка помотала головой, всё так же не поднимая её, стараясь не шевелиться.
— Ну-у, отвечай, малявка.
Кива знала, что лучше ей ответить самой и не злить мужчину ещё больше, чем уже разозлила своими слезами. Она смогла выдавить из себя ответ, молясь, чтобы слова не сделали хуже. Получать трёпку от него не хотелось.
— Вспоминаю друзей, думаю, почему так произошло.
Не смогла сказать: «Вспоминаю смерть друзей», потому что чувствовала, что от этого начнёт плакать сильнее. Собственно, Кенни её ответ и не особо был нужен. Он взял её за шею, вынуждая поднять на него глаза.
— Вот как. А теперь ответь мне, какого хера ты тут сидишь и плачешь? Только унижаешь себя.
Кива внутри закричала: «Потому что мне больно, я совсем не знаю, что с этим сделать!», но не решилась что-либо ответить вслух.
— Не ищи причин, почему так произошло. Просто иди дальше, ты это умеешь. Помнится, так ты и переступила через тот раз, когда я выебал тебя в твоём же доме.
Мерзкая усмешка заставила внутри похолодеть. Да, ведь она просто приняла это как данность, но смерть друзей… Она разлепила губы:
— Смерть это совсем другое.
— Да ну? Не велика разница, те же обстоятельства судьбы, которые не можешь изменить. Ты ведь не задавалась вопросом, почему я так сделал, ты просто приняла это. А впрочем, хочешь знать, почему?
Она не особо хотела слышать это, но он наклонился ближе, и теперь она могла ощутить идущие от него запахи алкоголя, табака, чего-то приторного, мускуса. Ещё она чувствовала это незримое давление на себя.
— Я захотел потрахаться, а зачем идти к шлюхе, когда мимо проходит девочка, с которой так и тянет позабавиться. Разбавляет будни. Знаешь ли, ничто не доставляет большего удовольствия, чем чужой страх и подчинение —, он улыбнулся, скорее всего, смакуя воспоминания. — Да-а, я бы не отказался вновь ощутить это. Ты отличалась от своих дружков, ты не такая как эти отбросы, поэтому проделать такое с тобой так манило.
Она молчала, обдумывая его слова. Теперь ему осталось только закрепить эту простую истину в её голове:
— И ты знаешь, что это повториться и не один раз, — он надавил ей на горло большим пальцем, — что будешь
