бросил его в печь
Он опустился на корточки и взял обмякшее тело молодого человека, из головы которого текла кровь.
Думая о том, что переборщил с ударом по голове, он поднес его к камину и посмотрел тому в закрытые глаза.
— Будучи калекой, ты бы всё равно не прожил полноценную жизнь… — прошептал мужчина. — Прощай.
Он бросил того в камин и закрыл крышку устья на задвижку.
Внутри послышались крики.
Паренёк был инвалидом, но лет, которые он мог еще прожить, было у него много. Это было большим преимуществом для мужчины.
Он открыл свою записную книжку и принялся в ней делать запись, временами обмакивая перьевую ручку в кровь, которая вытекла на пол из головы парня. После этого принялся зачитывать:
— Прах будет сыпаться на протяжении всех отнятых годов. Прах будет сыпаться на протяжении…
13
Витя зашел обратно в комнату и увидел сидящую с закрытыми глазами сестру.
— Оля? — тихо позвал он. — Оля?
Она в трансе. Походу, она всё сейчас узнает.
В этот момент ему захотелось сильно её избить, но внутренний голос сказал, что этого делать нельзя. До совершения ритуала точно. Нужно соблюдать осторожность.
А ведь, если подумать, это наоборот играет ему на руку.
Он позвал её еще раз. Не откликается. Отлично.
Витя подошел к её сумке и принялся в ней рыться. Достав старую черную тетрадь, он сунул её под мышку и пошел к выходу.
Плевать, если эта сука обо всём узнает. Даже так он успеет всё сделать.
14
Высыпая прах, оставшийся от своей очередной жертвы, в песочные часы, мужчина рассуждал о том, что в этот раз точно не ошибется.
Использовав в прошлый раз для продления своей жизни калеку, он допустил страшную ошибку: годы он его забрал, но тем самым навлёк на себя страшную болезнь — рак. Необратимая стадия.
Всю свою жизнь он заботился о своём теле, не смея причинять ему боль вредными привычками. Всегда соблюдал осторожность. Но в этот раз оплошал. Рак сердца, легких и поджелудочной железы начал развиваться просто так, ни с того ни с сего. Кстати, весьма странно, что это вылилось именно таким образом, а не лишением ног.
А может, это всё-таки наказание за совершенные им убийства?
Кто знает. Но прошлый раз он всё сделал правильно, и это помогло ему прожить так много лет.
По несчастью в детстве он был изгоем, поэтому к людям относился пренебрежительно и порой предавался садистским мыслям, которые не решался воплотить в жизнь.
В девятнадцать лет он открыл для себя дар — видеть точную дату, время и обстоятельства смерти других людей. Когда перед ним открывались знания о кончине того или иного человека, это стало для него чем-то вроде развлечения. Иногда он даже специально выслеживал их в нужный момент, чтобы наблюдать, как они умирают. Это позволяло ему самоутвердиться.
Смотря на своих родителей — единственных людей, которых он любил, — он специально отгонял видения об их смерти. Ему просто не хотелось этого знать. Но когда они оба погибли при обрушении моста, он долго убивался, что имел способность всё предвидеть и мог помешать этому.
За этим в голову пришла следующая мысль.
Он никогда не пытался предугадать свою смерть.
Встав перед зеркалом, он всмотрелся в свои же глаза, но никаких видений так и не появилось.
Что ж, тогда нужно брать судьбу в свои руки и… убить себя.
Тогда он закрыл все окна и двери в своём доме и сам же устроил в нём пожар, чтобы задохнуться от дыма. Так будет мучительнее. Он этого заслужил.
В дурманном состоянии мужчина начинал понимать, что не хочет умирать. Неужели его жизнь закончится именно так? Неужели его дар знать о смерти других людей был дан ему зря?
Сил спасать себя у него уже не оставалось. Он уже не мог просто встать, открыть дверь и выбежать на улицу. Оставалось просто лежать и умирать.
Но, к счастью для него же самого, соседи заметили пожар, выломали двери и вынесли его в бессознательном состоянии. Именно это стало ключевым моментом.
Когда он потерял сознание, ему привиделось, что с помощью огня можно не только убить человека, но и забрать годы его жизни. Забрать его время себе. Отсрочить свою же смерть.
Почему-то он верил в это точно так же, как и в то, что может видеть смерть другого человека. Мысли об этом сводили его с ума. Он даже не то, что верил, а знал, что это сработает.
Вот только как всё это провернуть?
Конечно, он мог бы использовать свой дар во благо других, но зачем? Люди слишком безнадёжны, чтобы для них что-то делать. И они в любом случае когда-нибудь умрут, как бы ни пытались оттянуть момент смерти.
Однако тем двум людям, которые его вытащили тогда из горящего дома, он был благодарен.
Узнав о дате и подробностях их смерти, которая, между прочим, должна была их настигнуть в скором времени в один день и при одинаковых обстоятельствах, он всё расписал на бумаге и оставил им два анонимных письма, считая, что оказал большую услугу.
Как же мужчина смеялся, когда те двое, в страхе пытаясь избежать своей судьбы, только поспособствовали её свершению. Обоих ограбили и прирезали ночью, когда они пытались сбежать из города. А ведь если бы эти кретины сосредоточились в первую очередь на том, чтобы успеть сделать как можно больше для своих семей до наступления смерти, то этого бы, возможно, и не случилось. Всё это в очередной раз подтвердило мысли мужчины о том, что люди безнадежны. Поэтому надо думать только о самом себе.
Как-то раз, проходя мимо магазина со всяким старьём, он увидел стоящие на полке песочные часы. Это натолкнуло его на следующие мысли: песок сыпется, отмеряя время; когда человек сгорает, от него остается прах.
— Вместо песка насыпать прах? — спросил он самого себя, когда к нему пришло озарение.
Купив те самые старые песочные часы, он должен был сделать следующее — найти жертву.
Ей стал студент университета, в котором мужчина работал преподавателем на факультете истории.
Увидев, что у паренька впереди ещё много лет жизни, причем довольно успешной, он тщательно следил за ним и разрабатывал план. Подловить его в темном переулке, вколоть шприц снотворного в шею и быстро перевезти в загородный домик, который он выкупил и обустроил специально для этих целей, не составило большого труда.
Сделав задуманное, он на протяжении многих лет наблюдал за процессами своего старения, которые проходили значительно медленнее, чем у других.
В шестьдесят пять он смотрел
