Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
Марса и себе подбери коня понадежнее, поеду верхом, а ты со мной сопровождающим, – приказал он парнишке, и хоть глаза еще не пришли в норму, все же увидел, как блеснул взгляд, и улыбка скользнула по угловатому мужицкому лицу. – Остальным направляться в Таганрог, – объявил он сопровождающим его придворным. – За мной не гнаться и не охранять. Со мной сейчас ничего не случится, – добавил он как-то печально, словно и не рад был этому.
Все молчали, боясь перечить Александру, зная, что хоть и мягок правитель, но, если только у него появлялись стальные нотки в голосе, значит, просыпался в нем его папенька, человек характера сложного и взрывного.
Положив книгу в сумку через плечо, император вскочил на Марса и вгляделся в морскую даль. «Какое же сакральное место этот Крым, – подумалось ему. – Оно бьется словно сердце России. Пока оно бьется, Россия будет жить».
И вот Марс почувствовав своего хозяина начинает свой бег, мягкий воздух Крыма, на скорости делается колючим и режет лицо, но Александру от этого становится только лучше. Голова очищается от мусора, и там выстраиваются логическими цепочками сначала события его жизни, потом история России, ну а потом уже все то, что так сбивчиво целые сутки говорила ему книга.
Сейчас он только он мог хоть немного изменить цепь событий, которую сам же и запустил. Что его жизнь в сравнении с судьбой России? Надо просто спрыгнуть с одной из самых отвесных скал Крыма, и все.
Марс летел на полном ходу, словно чувствовал, что его хозяину очень нужна его скорость.
Но как же страшно это, как же страшно, что твои поступки так влияют на судьбу целой страны. Александр как-то явно, после этой ночи осознал важность каждого, самого маленького поступка, хорошего или плохого. В этом мире нет ничего пустого, совершенно ничего, любое добро или зло, сделанное на этой земле, складывается в одну большую мозаику. Поэтому, если добрых людей больше, то и живется на земле легче. Если бы люди знали, что даже самое маленькое добро, что они сделали, может решить судьбу их страны, мира, то иначе относились бы к жизни.
Да что там, если бы он тогда, промозглой мартовской ночью знал, что своим поступком может погубить Россию, и никакие его добрые поступки не перекроют то зло, то никогда бы этого не сделал.
Осеннее солнце быстро прячется за горизонт, а ленивое Крымское – тем более. И вот, не успев оглянуться, они уже скакали в сумерках. Вдруг ни с того ни с сего стало страшно. Но не обычный страх вдруг забрел в душу – это был леденящий душу ужас, которым невозможно управлять. Тот страх, что сводит с ума. Оглянувшись, Александр увидел, что дорога, по которой они едут, огибает старое кладбище. Скорее всего, задумавшись, он где-то свернул не туда. Это было караимское кладбище, о котором ходило много разных слухов. Марс, словно бы тоже парализованный страхом, вдруг свернул с дороги на территорию погоста.
– Государь, туда нельзя! – как-то истерично крикнул сопровождающий его Пашка где-то позади.
Но Марс, как под гипнозом, шел вперед через старые могилы. Животный страх сравнимый с истерикой парализовал Александра. На краю кладбища Марс остановился. На склоне горы под яркой луной стала видна поляна в форме круга. На этой поляне не было ни одного упавшего сухого листка, ни единой веточки, хотя вокруг было очень много дубов, и все кладбище укрывало многослойное одеяло из опавших листьев. Словно бы добросовестные слуги собирали из этого круга каждую соринку.
Александр не увидел, он почувствовал, что посередине круга кто-то появился, тот, от кого исходит ледяная стужа. Из центра круга словно взметнулся в небо холодный костер. В голове прозвучали слова:
– Ты человек, ты слаб и склонен ко греху, ты не сможешь ничего изменить, ты отцеубийца!
Последние слова отрезвили Александра, и он, пришпорив Марса, не теряя ни минуты, покинул кладбище.
– Кто это был? – спросил его ошарашенный Пашка, он стоял у границы кладбища и усиленно крестился.
– Сатана, – ответил Александр, не останавливаясь, – которому я чуть не проиграл, но он ошибся – вся борьба впереди.
И они, оставив позади старый погост, галопом помчались от страшного места. По мере того, как они отдалялись, страх истаивал, отпуская своих жертв. Словно бы его щупальца уже не дотягивались до несущихся в безумном галопе путников.
Ветер становился все злее и злее, проникая под мундир и сжимая в своих тисках, но Александр не останавливался, лишь изредка переводя своего скакуна на шаг, жалея преданное животное.
Он не чувствовал, но ветер уже сделал свое подлое дело, и организм сдавался, заболевая. Простуда уже хозяйничала в легких, заставляя императора пока немного покашливать.
Так же не видел Александр, что спешащий за ним Пашка, который был одет гораздо хуже и вовсе еле сидел в седле от жара.
Глава 9. Глеб
Знали бы они, все эти папенькины и маменькины сыночки, чего стоит ему Глебу Серову так идеально выглядеть, никогда бы не поверили. Как же он их всех ненавидел, всех без исключения, особенно эту зазнайку Настасью, что родилась с серебряной ложкой во рту и не знала голода и нужды.
Даже подонок Влад был Глебу куда понятнее и ближе, чем они все.
А Влад, тот был настоящим подонком, тут русская поговорка о том, что о мертвых либо хорошо, либо ничего не подходит. Нет ничего хорошего, что Глеб мог бы сказать об этом чучеле. Хотя, нет, все же есть одна деталь – Влад был до неприличия умен. Умнее башковитого Славки, даже умнее упорного Ильи, не говоря уже о девчонках. Ни одна даже рядом не стояла с мозгами Влада. Себя Глеб сравнивать с ним не хотел, мерзко было равняться на подонка, но глубоко в душе понимал, что тоже проигрывает Владу. У того был не энциклопедический ум, Глеб бы назвал это каверзным талантом. Главное удовольствие Владу доставляли унижение других и, желательно, доказательство его превосходства над другими именно в умственных способностях. И он всех их победил, даже Глеба.
Вот, к примеру, рассуждал он, Лисовой Илья – отличник и надежда родителей, пусть они не были богаты, но со средним доходом могли себе позволить раз в год море, а самое главное, в этой среднестатистической семье все было посвящено ему, любимому и единственному сынульке, для которого и работали родители. По крайней мере, именно так любил описывать свою семью Илюша. Видимо, поэтому он больше всех истерил, потому как привык быть самым идеальным для родителей и
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
