превратился в себя обычного. — Не нужно никаких жертв, я тебя умоляю! Ты сама правильно говоришь: чтобы только кочерыжку попарить, есть другие женщины. Не такие, как ты, а в стиле княжны Барсуковой скорее: и на вещи проще смотрят, и…
— И обязательств с твоей стороны никаких. Понято, принято, — ровно кивнула Мадина. — Перепихнулись и разбежались, совокупление не повод для знакомства.
На душе отчего-то на пустом месте стало досадно. Вроде и оснований нет, но как будто чего-то недостаёт.
Что за фигня, раньше такого не было.
Глава 10
— Ладно, давай откровенно поговорим на эту тему, — вздыхаю. — Похоже, назрело время. А то ты надулась, как мышь на крупу, мне не нравится. Давай хоть отношения проясним, что ли, пока время есть и момент выдался.
— Много ты понимаешь, Дим, — Наджиб отпускает внутренние вожжи и внешне расслабляется. — Я мимикой владею профессионально. Если ты думаешь, что что-то читаешь по моему лицу, это значит лишь, что я позволила.
— Да я не по мимике твоей читаю, а по словам и действиям! Возвращаясь к нашему вопросу. Каждая ценность имеет свою стоимость, согласна?
— Конечно.
— Интим в том числе, правильно?
— Никогда не думала об ЭТОМ как о ценности, — Мадина резко задумывается.
— А люди вообще в рынке слабо разбираются, — говорю абсолютно серьёзно. — Даже те, кто о себе думает иначе. Ценности, кстати, бывают материальными и нематериальными.
— Ты философ или у нас сейчас языковой барьер?!
— Ни то, ни другое. Просто кое-кто маленькая, но считает себя взрослой. Дай определение слову "ценность"?
— Золото, — собеседница задумывается. — Платина, серебро, бриллианты, сапфиры, рубины, что бы ещё назвать. Меха! Шёлк! Ещё…
— Тормози. Ты сейчас примеры приводишь, причём со своей колокольни. А я просил определение дать.
— Ржевский, ты меня пугаешь.
Вопросительно изгибаю бровь и ничего не говорю.
— Когда ты задумчиво объясняешь с видом учителя, я начинаю опасаться, что совсем тебя не знаю.
— Мы все себя порой немного не знаем, что уж о других говорить.
Чёрт, нездорово у неё глаза вспыхнули.
— А вот тебе моё определение, — продолжаю. — Ценность — это то, за что другой готов платить. Деньгами, их эквивалентом, услугами, своими ценностями.
— А какой у денег эквивалент?
— Скажем, в вашем же понятийном аппарате сами деньги бывают фиатными и товарными… Погоди, помолчи, не уводи меня в сторону. Потом вопросы задашь.
— Говори, говори, — Мадина подпирает подбородок рукой и весело хлопает глазами. — В такие моменты я сама себе завидую. И что ты ко мне первый на улице подошёл, и что за меня очень непростых людей победил, и что деревянные дома — на наши мерки тоже ценность.
— ТОРМОЗИ! Вот. Ты сама к нужному месту подошла. Мне сейчас нужно что-то кроме интима от баб?
Смотрю ей в глаза, не отводя взгляда.
— У тебя блок, — теперь вздыхает она. — Ты хитрый. С тобой мой ментал бесполезен почти.
— Отвечай на вопрос. Ты далеко не дура, можешь мозгами сообразить, когда в чужой голове напрямую не видишь.
— По повадкам да по твоей фамильной репутации тянет ответить, нет. Ничего тебе кроме **зды от женщины не надо. Ни от какой, да и то — разок побаловаться. Такие как ты через год потом и не вспомнят, как по имени звали! Ничего, что откровенно?
— Ты очень деликатно смягчила. Не то что как зовут, а и в лицо достаточно часто тоже. Особенно если с пьянкой совмещалось.
— М-да уж. Не буду сквернословить.
— Например, мой рекорд, когда больше десяти раз за раз, кабы не ты, я б вообще не вспомнил. Молчу про тех японских ассистенток, которые мне в сауне его ставить помогали: сиськи ещё может узнаю, хотя и не факт, а вот что иное — точно мимо.
— Спасибо за откровенность, но моё имя ты уже хотя бы выучил. Как и лицо.
— Теперь к вопросам конвертации, — вздыхаю. — Для меня интим — самодостаточная вещь и кроме него мне больше ничего не надо, правильно?
— Это ты у меня спрашиваешь? Блок вначале убери!
— А ты на твоей работе должна уметь прогнозировать абсолютно всех людей, — по-прежнему гляжу ей в глаза, пожалуй, отбросив часть масок. — Для тебя собеседник может быть и неудобным: закрытый, как я, не читается, либо ты не в ресурсе. Так что, надо мне что-то кроме женской задницы?
— Пожалуй, в крайне небольшой степени. В исчезающе малой, я бы сказала.
— А теперь твоя очередь. Для тебя интим между мужчиной и женщиной — что?
— Я тебе говорила. Только с законным мужем, строго после свадьбы, по…
— Тормози, уже хватает. Теперь давай представим обмен этими нашими ценностями по взаимной инициативе.
— Обмен? ЭТИМ?
— Рынок отношений, — подтверждаю кивком. — Если у людей появляются ценности, любые — автоматом становится возможной торговля ими либо обмен. Это аксиома. По твоим глазам вижу, ты уже сообразила, что я сказать хотел.
— Страшный ты человек, Ржевский.
— Бог с тобой. Страшным я был бы, если бы воспользовался, к-хм, моментом, положением и твоим настроем. А так я тебе сам говорю: держи колени вместе, а жопу зажмуренной! Ты говорила хрен на узелок завязать? Ты умная, это правильное решение. Пока что, как минимум.
Проклятая совесть. А ведь можно было бы…
Точно по ней вижу.
— Я уверена, что ты гораздо более глубокая личность, чем стараешься казаться. — Она задумчиво смотрит на меня.
— Мадина, ты мне тоже очень нравишься, именно поэтому я и говорю сейчас откровенно. Ты всё поняла, — повторяю. — Меня, кроме как кочерыжку попарить, всё остальное не интересует даже и на вот столько, — показываю кончик ногтя. — Пока что, во всяком случае. А у тебя наоборот: интим — это вот столько, а для него условий — и жениться, и свадьба, и далее по полной. Мы не в рынке друг у друга, по крайней мере сейчас и в данном вопросе. Нас взаимно не устраивает стоимость ценности второго.
— Хренасе ты грамотный.
— Да. Если я тебя … ты поняла что, то по твоим понятиям тут же жениться должен. Так?
— Не тут же, а до того. Или хотя бы пообещать, твоего слова хватит.
