я тебе рассказывал о количестве бомжей на острове? Так вот некоторые из них благополучно отправились за решетку.
– Ой, всё, ты меня разводишь! – толкаю его локтем в бок.
Мы неспешно прогуливаемся вдоль деревьев и смотрим, как растет орех макадамия. Там, где мы сейчас находимся, чересчур много кур. Тимофей говорит, что они дикие и охотиться на них нельзя.
– Значит, куриный суп тоже запрещен, – киваю. – Хорошо, что мы вязли с собой еду, значит, не попадем в тюрьму.
– Ага – мы взяли, – хмыкает Тим.
– Обещаю, в следующий раз я сама позабочусь о нашей еде, – складываю молитвенно руки.
– Я тебе не верю, – отвечает он со смехом.
Ну, извините, у меня нет под рукой своего собственного су-шефа!
Океан сегодня тишайший, и серферы терпеливо сидят на своих досках в ожидании волны. От моего меланхоличного настроения больше ничего не осталось. Я больше не чувствую себя так, будто у меня обрезаны крылья.
Тимофей покупает у продавца кокосы, в которых прямо при нас проделывают дырочку и вставляют трубку. Сразу вспоминаю бразильские сериалы моего детства и юности, там герои на пляже всегда пили кокосовое молоко. Помнится, мне так хотелось попробовать, но в наш провинциальный город, где я родилась, экзотику не завозили. Так что немножечко чувствую себя героиней бразильской «мылодрамы».
Возвращаемся на пляж и наслаждаемся вкусняшками, сидя на берегу. Тим достает из рюкзака почищенные орешки макадамию, деревья которых мы видели, и кормит меня ими. Хорошо, что еда здесь полезная – не разожрусь.
– Пойдем в пальмовую рощу? – играет Тим бровями. – Там безлюдно.
– Э-эм, зачем?
– Идем, покажу, – тянет меня за руку.
Послушно иду за ним, рассматривая его сильную спину и чуть ли не спотыкаясь об собственные ноги, потому что предвкушаю каждой клеточкой тела то, что он замыслил.
Тимофей заводит меня в буйные изумрудные заросли и прижимает к тощей пальме. Беззастенчиво сексуальный – вот он какой. Смотрю на него расширенными глазами и прерывисто дышу. Страшно… а вдруг появятся люди?
Мои шаловливые руки скользят к краю его рубашки. Уже соскучилась по твердым кубикам, которые он от меня спрятал.
Прежде чем скользнуть в мой рот, Тим проводит языком по моей нижней губе. Держусь за край его штанов, как будто боюсь упасть. Лучи солнца падают на темные кончики его волос, и мне хочется провести по ним ладонью. Что я и делаю.
– Приспусти мои шорты, – требовательно просит он. – Не бойся, сюда никто не придет.
– Тимофей, – закусываю губу.
– Твои губки идеально подходят для минета, Иришка.
Так вот куда он клонит!
– У меня постоянно спрашивают, сколько ботокса я в них вколола, – нервно хихикаю. – А у меня все натуральное.
– С того самого момента, когда я встретил тебя в баре, я задумывался над тем, как будут выглядеть твои прелестные губки на моем члене.
– Ох, божечки…
Легонько прикусывает мою нижнюю губу, не забывая прижиматься к моему бедру всей длиной члена.
– Сделаешь это? – почти шепотом спрашивает он, проводя двумя пальцами по моим губам.
Смотрю на него с вызовом и на ощупь приспускаю его шорты. Мужское достоинство, как натянутая пружина покачивается между нами. Обхватываю ствол и двигаю его рукой вверх-вниз.
Тим запрокидывает голову назад, прикрывает веки и вместе с потоком воздуха из него вырывается нечто непотребное и интимное.
– Ты реально думал об этом в первый же день знакомства? – спрашиваю кокетливо.
Мои губы сближаются с его естеством, и я смотрю на Тима снизу вверх.
– Да, Иришка, думал о твоих восхитительных губах, сиськах и попке.
Я втягиваю в рот его член, и Тим выдает лестные гортанные звуки:
– Ты само совершенство.
Стою перед ним на коленях на пальмовых листьях и не чувствую никакого стыда. Потому что вчера он так же беззастенчиво поклонялся мне, как королеве. Почему я не могу ответить ему тем же? Мы – взрослые люди.
– Ох, ох, мгм, – мычит он, толкаясь в мой рот.
Давлюсь его длиной и чуточку отстраняюсь назад. Его распутные глаза встречаются с моими – в них столько страсти, что я улетаю. Его ритм становится горячим и быстрым.
– Я хочу кончить, – признается он. – Можно сделать это в твой рот?
Я киваю, и Тим с рыком опустошает себя. Я знаю, что он долго терпел и ждал этого сладкого момента.
Протягивает мне руку, и я встаю с колен. На них отпечатался пальмовый рисунок – красотища-то какая. Тим наклоняется и стряхивает с моих ног налипший мусор, и мне приятна его забота.
– Я тебе говорила, что ты сумасшедший? – спрашиваю, сощурившись. – Нас могли застукать.
– Такие же развратные парочки, как и мы? – усмехается.
У Тимофея звонит телефон, он отзывается и протягивает трубку мне.
– Да? – отвечаю удивленно и слышу Олин голос:
– Мама! Папа собирается отдать твою машину своей любовнице в обмен на аборт.
– Что-о-о?!
– Лиза согласилась сделать аборт, но взамен хочет твою машину. Папа ей предложил.
– Что, черт возьми, ты говоришь, Оля?!
– Мам, что у тебя с ушами? – злится дочь.
– С моими ушами всё нормально. Просто у меня шок. Да как он… посмел?! Козлина! – судорожно хватаю ртом воздух, и Тим обеспокоенно смотрит на меня.
Кровь прилила к лицу от этой новости. Он хочет отдать мой любимый Пежончик своей бляди?!
– Оля! Скажи ему, чтобы не смел трогать мою машину! Я приеду… я разберусь. Мы что-нибудь придумаем. Пусть решает свои проблемы самостоятельно! Я на эту тачку своим потом заработала. Сука! Слов нет!
– Я-то скажу, только он нас не слушает.
– Ладно, дочь. Держи в курсе.
Отключаюсь и смотрю невидящим взглядом на Тимофея. Он обмахивает мое лицо свежесорванным пальмовым листом.
– Ира! Выдыхай. Что там стряслось?
– Он отдает МОЮ машину своей любовнице. Мой Пежо, почти новый. Ааааа! Меня сейчас хватит удар!
– Но как он может отдать твою машину?
– Я была круглой дурой, – отвечаю убитым голосом. – Он записал её на себя, и я позволила. Егор сказал, что так страховка выйдет дешевле, потому что у меня не было опыта вождения. И штрафы он оплачивал мои исправно, как собственник. У меня и в мыслях не было, что он может меня предать и что-то сделать с моей машиной.
Глава 22
Вот я и получила очередную пощечину от «дорогого супруга». Что-то подсказывает мне, что Лизка его разводит. Какая бы баба согласилась променять малыша на машину? Ну, какая? Конченная мразота? Что если никакой беременности нет? Егор не соображает в «бабских делах» и легко поверит на слово, особенно, если тыкнуть ему в лицо тест,
