с Кларой. Он обнимает её, крепко и тепло прижимая к себе судорожно дыша.
Она пытается сообразить, что сказать.
Чёрт возьми это в первую очередь нужно было обсуждать с братцем, а не дурацкие отношения!
Сил хватает лишь на то, чтобы приложить указательный палец к губам в тот момент, когда она ловит на себе его взгляд.
Не дай небо он что-то не то скажет.
Она ему… хвост отдавит!
— Что случилось? Что вы здесь делаете?
Марк лишь передёргивает плечом.
Клара набирает полную грудь воздуха, выдыхает и отговаривается:
— Гуляли… Да, я пошла проветрить голову, Марк догнал меня, а затем… Урахад играет шутки, путает дорогу. Но мы ведь недалеко от дома?
— Совсем нет, — отвечает Вельвет, — но я искал вас и здесь, в том числе, уже по неизвестно какому кругу… А что с ферсвинами?
— А? — она выгибает бровь и одаривает отчима тёплой, светлой улыбкой. — Я так замёрзла, может, вернёмся домой?
Он спешно кивает.
— Марк, с тобой у нас будет отдельный разговор.
Тот не возражает.
Вилли собирается подобраться поближе к крольчихе, но та, топнув задней ногой, испаряется в ближайшем портале.
Клара забирается на Ворона. Братец впереди неё. С ним разговаривает Вельвет, который старается держаться рядом.
Она торопливо достаёт из котомки бумагу и специальный карандаш. Принадлежности для письма всегда прикреплены к седлу, так же как и клетка с птицей, чтобы доставить послание, если это будет необходимо.
Но цель Клары ближе, чем размах крыла.
Она выводит неровным, совсем неженским почерком несколько торопливых строк. И в тот момент, когда Вельвет отвлекается, просовывает бумагу Марку в карман.
Её саму совершенно не видно за спиной жениха, так что никто ничего не замечает.
Только Марк моментально чувствует отчего-то колющее прикосновение.
И надеется, хоть это и глупо, что в кармане ответ на то, что было в записке…
Может ли такая девушка, как она, быть счастлива с ним?
Глава 26. И вновь да здравствует!
«Что случилось, то случилось. Нет смысла волновать родителей, их удар хватит. Спиши всё на моё состояние перед инициацией и Урахад…»
И это всё?
Марк кривится и выкидывает бумагу.
Иногда Клара слишком холодная на его вкус.
Наконец они выбираются из ферснежной передряги. Вельвет с ухмылкой делится с Родериком истинной причиной произошедшего.
— Она не собиралась сбегать, — чеканит он.
Страж в ответ только хмыкает в усы. Он рад, что всё хорошо закончилось в любом случае. Но то, что наследница держится, по его мнению, не значит, что с ней не нужно вести себя помягче.
Итак, за этот день она успела подружиться с ферсвином, (почти) приготовить лакричных гусениц, вернуть дорогую сердцу подвеску, стать жертвой похищения, узнать о неприятностях табора, обзавестись фамильяром и (не) выяснить отношения со сводным братом.
Что же, ещё не ночь!
Ей требуется полчаса, чтобы выпарить ноги в тазике, выпить травяного чая и привести себя в порядок перед ужином.
Она ещё больше запуталась в своих чувствах к Марку.
И понятия не имеет, как себя рядом с ним вести.
Даже интересно будет за собой понаблюдать.
Наверное.
Клара уже собирается спускаться, но в дверь стучат. Легко предположить, о ком она подумала в первую очередь.
Легко оправдать ёкнувшее сердце.
Но в комнату входит Марлен. Она пристально оглядывает дочь, а затем удовлетворённо и скупо улыбается.
— Выглядишь бодрой, это хорошо. Прогулки — тоже хорошо.
— Я не буду оправдываться, — Клара выпрямляется.
— Ну, разумеется. Ведь ты Харш.
Марлен говорит так, будто это минус. Впрочем, стоит отдать ей должное, несмотря на своё двоякое отношение к Утёсу, Итиболу и Дагарду в целом, она сделала всё, что могла, чтобы род первого мужа продолжался, а клан, наконец, окреп.
Мысли о матери в сознании Клары всегда едва-едва, но пахнут тоской.
Она слишком закрытая, никогда не нежная, всегда требовательная и холодная.
Но неизменно любящая.
Просто где-то глубоко под своей ореховой скорлупой.
— Марк хороший мальчик, — вдруг начинает Марлен, устраиваясь в бордовом кресле. — И даже удобнее, чем прошлый. Просто с тем я договорилась раньше.
Клара облизывает губы.
— Не вижу смысла это обсуждать. Он доступный вариант.
Марлен усмехается из-за того, как прозвучали эти слова.
И всё же спрашивает:
— А что насчёт чувств? Ты знаешь, я не любила твоего отца. Вначале не любила. Но его предложение было честью для моей семьи. Если ты считаешь, что Марк…
— То что, я могу не выходить за него?
Клара не может поверить своим ушам.
Мать говорит с ней о таком.
Но, как это часто бывает, умом она это ценит, но моментом всё же проникнуться не может.
Говорить о подобном сложно.
— Я обязана выйти замуж по законам Арадии. И если выбирать между незнакомцем и Марком, я выберу последнего.
Марлен кивает.
— Вот только… — Клара отводит взгляд. — Мне не хочется, чтобы меня всю жизнь ненавидели. Это его долг перед его отцом. Точно так же, как и мой перед моим. Вельвет по-настоящему заботится о клане. Я, может, не сразу его приняла, но всё же. Он достойный мужчина.
— Да, у меня хороший вкус. Но тебе я поражаюсь, дорогая. Конечно, я пыталась с тебя сбить спесь, но у меня были не плохие намерения. Я никогда не хотела, — она поднимается, — чтобы ты превратилась в неуверенную в себе развалину.
Клара поджимает губы.
Эти слова — худшее, что вообще можно было ей сказать с её стремлением вести себя подобающе эрле.
— Я видела, как он растёт. Я желаю ему добра. И если он может быть счастлив, но отказывается из-за долга… С чужим мужчиной, незнакомым, с этим ещё можно смириться, но я звала его братом. Хоть родственных чувств никогда и не было. Он дорог мне.
Марлен смеётся.
— Красивая, умная, богатая, молодая, сильная, умная… Хочешь сделать его счастливым, сделай, дочка. Тебе это будет несложно.
Клара выгибает бровь.
Марлен останавливается перед дверью и бросает последнюю фразу:
— А я думала, он один переживает из-за того, что испортит тебе жизнь. Вот оно что…
— Что? — Клара даже поднимается, будто собираясь нагнать мать, но так и застывает в растерянности.
— Это всё же мезальянс, — отвечает Марлен уже за дверью, — и он это понимает.
За окном малиново-жёлтый закат. Он красит снежное покрывало и снежинки, поблёскивающие разноцветными бликами в лучах солума.
Клара улыбается. Ещё не до конца веря в прозвучавшие в комнате слова.
Марк сомневается в себе?
Если дело только в этом, то…
Она касается своей щеки, чувствуя, как алеют скулы.
Стоит попробовать сменить тактику.
Она начнёт прямо сегодня.
