же, ты совсем не опоздала! — широкая улыбка и роза в протянутой руке. — Это тебе, куколка.
Она не смогла не улыбнуться и приняла розу.
— Спасибо!
— Ну, что идем? — хитро улыбался он, притягивая её к себе.
— Ага, — вдохнула она его аромат парфюма.
— Тогда, поцелуй для галантного кавалера? — намекал он на благодарность за цветок.
Вика закатила глаза, но не стала тянуть и схватив его за пуловер, заставила нагнуться и поцеловал его в губы быстро и коротко.
— Доволен?
— Неа, малышка, так не пойдет, — его ответный поцелуй вышел более трепетным и глубоким, когда он оторвался от нее, то с высоты своего роста выглядел довольным охотником, получивший главный приз за меткость. — Теперь, можно идти.
— О, спасибо, уважаемый! — шуточно развела руки и изображая книксен.
— Просто господин, когда мы одни можешь звать меня просто «Мой господин» — издевался он, наклоняясь к ней и предлагая свой локоть.
— Облезешь, — она взяла его за руку и стала нюхать розу, отворачиваясь от него.
Костя лишь хмыкнул, и они отправились на прогулку в парк. Там угощал её хот-догами и кофе. Они кормили голубей булочками от хот-дога. Строили друг другу рожи, стояли на мостике над прудом. Обсуждали афиши на входе в парк. Расспрашивали друг друга о вкусах и увлечениях.
Около часа дня они добрались до кинотеатра.
— Сразу предупреждаю: никаких мультиков, дурацких драм и мыльных соплей, — говорил ей Костя. — Желательно что-то не очень популярное. О, смотри. «Пипец»
— Фу, какая безкультурщина! — скривилась Вика.
— О, значит нам подходит. Твои эмоции бесценны. Идём! — они подошли к кассе. — Нам два билета на последний ряд на «Пипец».
Виктория стояла пунцовая.
«Последний ряд? Он же не? «- но мысль девушки оборвалась.
— Пошли, малышка, он уже 10 минут как идёт. Думаю, ничего важного не пропустим, — хищно улыбнулся он и поторопился в зал. — Тем более на заднем ряду никого нет. Идеально!
И тут всё внутри Беловой предательски задрожало в предвкушении.
Продолжение пишется. Впереди нас ждет что-то пикантное и сладкое;) Добавляйте в библиотеку эту книгу.
Прошли в зал, на экране развивался сюжет о каком-то стрёмном парне, которого избивали. В зале было темно и сидела парочка прыщавых подростков школьного возраста. Они не обратили на них никакого внимания просто ржали и жрали поп-корн с колой.
Костя снял куртку и бросил куртвку сбоку.
— Помочь снять пальто?
— Мне и так хорошо, — заартачилась Вика.
— Не дури, — предостерег Богров.
— Сама справлюсь, — она медленно снимала пальто и грозно смотрела на него из под нахмуренны бровей. Косте нравилось как она это делала, она абсолютно была не эротична. Хохотнул собственным мыслям, когда представил как будет раздевать её и соблазнять, а у неё буде точно такое же выражение.
— Чего ты хохочешь? — шипела кошкой Вика, сняв пальто и положив с другого края диванчика. Костя не стал церемониться и сел, прихватив строптивицу к себе на колени. Юбка снова задралась и «О! Отрада» чулочки с кружевным краем. Костя возбудился сразу и завелся тоже.
— Маленькая моя, — он ласково шептал ей на ушко, поглаживая шею и прихватывая мочку уха.
Он точно знал, что она откликнется. Это работало безошибочно, хотя Вика в его руках пыталась сопротивляться, отпихивала его в грудь, пыталась слезть с колен. Только больше терлась об него, распаляя. Будь бы на её месте другая, он бы просто повел её к себе в квартиру и взял. Но это была Вика, а она — другого сорта. Она как дорогой напиток, который нельзя заесть рыбкой к пиву. Определенно, виски, сколько ей там, 18-летней выдержки? Мысли все равно возвращали его к кружеву чулок.
— Ты выполнила моё указание, мне очень нравится. Хочешь награду?
— Чтог ты делаешь? Здесь люди есть! — шептала она.
— Да, они не смотрят даже. Веди себя тихо. Что не видели, как парочки целуются? — Костя поймал ладонями её лицо и поцеловал, аккуратно и нежно, успокаивая. Через пару минут таких аккуратных ласк и поцелуев Вика успокоилась, тогда поцелуи стали глубже, страстнее. Костя гладил её ножки и сжимал попку. В штанах до боли стояло.
— Какая ты у меня невероятная, — шептал он. — Куколка…
Виктория горела, нет она пылала в кофте стало жарко, руки Кости были везде и везде их было недостаточно. Все здравые мысли выветрились, что она за собой не замечала. Будто в ночь добавили ярких звезд. Внутри в животе порхали бабочки, а между ног словно что-то болело. Когда рука Кости коснулась её живота она не поняла, когда рука легла на тонкий лиф без чашечек тоже, но стоило ладони задеть чувствительных сосок её прострелило от машки до самой интимной её части и она ошалело застонала.
— Тише, малышка. Черт, ты — нечто, такая чувствительная, — Богров и сам не свой был нпеослушные вихры на голове, которые она самолично подняла, сжимая в пальцах его волосы, шальная греховная улыбка и пьяные с чертятами глаза. — Можно я коснусь их руками, я нежно.
Вика закусила губу:
— Дурак, не спрашивай меня о таком…это смущает, — выдало совсем беззащитно и так возбуждающе.
— Малышка, — застонал Костя, и рука скользнула под чашку лифа и нащупала горошину. Вика дернулась и свела ноги. Это было чертовски приятно. — Чёрт, ты сносишь мне крышу.
Парень опустил её с колен и изогнулся, закрывая её и задирая её кофточку.
— Что ты делаешь?! — зашипела встревожено Вики, озираясь по сторонам.
— Тише, сейчас почувствуешь. Я закрываю тебя, расслабься, — он обнажил её грудь, задрав и лиф, а потом лизнул сосок.
Виктория просто задохнулась, его язык проворно порхал по ёё горошине.
— Ты сумасшедший! Ох…блин, — она закусила губу, между ног стало влажно.
Вся ситуация дико возбуждала. Парень лишь улыбнулся, не отрываясь от её груди, а потом всосал сосок целиком. Вики поплыла, все что она хотела, чтобы он не останавливался, она инстинктивно выгибалась, давая ему зеленый свет. Костя аккуратно, провел рукой по внутренней поверхности бедра, где юбочка Вики и так задралась. На ней был черный комплект.
Будь он проклят, если это не самая сексуальная вещь, которую он только видел. Вика всхлипывала, но он не планировал останавливаться, он хотел сделать ей приятно, чтобы до неба, к самым звездам, только с ним. Ладонь легла на её промежность и нежно погладила, Вика свела ноги, но вскоре это стало так спасительно, потому что от сосков её било прямо туда, между ног и его рука успокаивала этот пожар. Вскоре пальчики порхали по её горошине через трусики. Ей никогда не было так хорошо. В какой-то миг он прошептал.
— Ты вся мокрая там, куколка. Это крышесносно, —
