class="p1">— Так как же твои дурные наклонности, лапуля? — елейным тоном спросила я. — Или ты недоговариваешь?
— Я мерзавец с принципами, Яна. Хороших девушек я не обижаю.
— Серьезно? — Я почему-то совсем ему не верила. — То есть на примете у тебя сейчас никого нет?
— Так, все. Я устал от этой пустой болтовни. — Григорий с раздражением отложил вилку и нож, поднялся из-за стола. — Мне еще нужно сделать пару звонков, посмотреть кое-какие документы по работе. Короче, дел невпроворот. Если ты наелась, давай я отвезу тебя домой.
Я чуть не застонала от разочарования. У меня было ощущение, что я нащупала какую-то зацепку, способную прояснить намерения босса, но не могла сообразить, в чем эта зацепка заключалась. Впрочем, домой мне тоже хотелось. Выбравшись из-за стола, я на всех парусах двинула к выходу.
* * *
По пути домой я пыталась еще немного расспросить босса, но он отмахнулся от всех вопросов, попросил не отвлекать от дороги. Тогда я стала молча таращиться в окно, мысленно перебирая все, что босс успел сказать за ужином. Я пыталась понять, что именно важно, а что не имеет значения. Но не понимала.
Только припарковавшись у подъезда, Григорий заговорил со мной снова. Точней, не заговорил, а сухо распорядился:
— Завтра зайди ко мне, сразу как придешь на работу.
— Ладно, — кивнула я, отстегивая ремень безопасности. — Только я, наверное, ближе к обеду подъеду.
— С какой это стати? — Григорий смерил меня ледяным взглядом.
— Мы с Людой договорились, что утром я поеду фотографировать твои новые дома. Для социальных сетей.
Он как будто еще больше рассердился, придвинулся:
— Так, Яна, давай сразу договоримся: все свои планы, пожалуйста, согласовывай со мной, а не с Людой.
Сглотнув, я кивнула. Григорий чуть смягчился, спросил участливо:
— На чем ты собираешься добираться в коттеджный поселок?
— Не знаю. На автобусе, наверное.
— От ближайшей остановки там около шести километров. По грунтовой дороге.
— Да? — Я напряглась. — Ну ничего, я привыкла много ходить.
— Завтра еще дождь обещают.
— У меня есть резиновые сапоги, — парировала я.
— Полезней было бы иметь резиновую лодку. — В глазах Григория заплясали черти. — Или хотя бы резиновый круг и купальник.
— Зачем ты строишь дома в таком месте? — возмутилась я. — Да еще, наверное, втюхиваешь их народу за бешеные деньги.
— Ага, втюхиваю, — с бесстыжим видом подтвердил он. — А тебе что-то не нравится?
Я замялась. Не придумав, что ответить, попыталась открыть дверцу, чтобы выбраться из машины. Григорий грубо схватил меня за плечо, развернул к себе.
— Погоди, Яна!
— Что?
— Я тебя сам отвезу в поселок. Завтра в восемь буду у твоего дома, будь готова.
— Хорошо, спасибо.
Наши взгляды встретились, и меня вновь охватило волнение. Григорий опять смотрел на меня как-то странно. Я нервно поправила растрепанные волосы, облизнула губы.
— Поцелуй меня, — скорей, приказал, чем попросил босс.
— За… зачем?
— В качестве тренировки.
— Я не могу, — почему-то шепотом сообщила я. — Брат может увидеть, соседи.
На самом деле, окна нашей квартиры выходили на противоположную от подъезда сторону, но сослаться на Степу было разумно.
— В темноте все равно ничего не видно, — насмешливо возразил Григорий. — Можешь не бояться за ранимую психику брата.
— Ты говорил, что целоваться будем лишь изредка. Так зачем делать это сейчас?
Он рывком притянул меня к себе:
— Целуй.
— Я не готова. Я тебя почти не знаю.
— Целуй! — Его голос источал металл.
Я вяло мотнула головой, попыталась отпрянуть. Не получилось. Обхватив пальцами мой затылок, Григорий грубо впился в мои губы своими, смял их, чуть прикусил. Это был совершенно дикий поцелуй: жесткий, бесцеремонный, но почему-то умопомрачительно приятный. Внутри у меня все перевернулось, внизу живота прокатилась волна жара. Правда, уже через несколько секунд Григорий оттолкнул меня с каким-то нарочитым пренебрежением.
— Теперь можешь идти, — безразличным тоном сказал он, отворачиваясь. — Спокойной ночи.
Слегка ошалев, я молча выбралась из машины, застыла около нее. Лицо горело, сердце колотилось как бешеное. Ни разу не взглянув в мою сторону, Григорий завел двигатель и выехал со двора. И как это все понимать?
9.3
9.3
Квартира, которую мы со Степой арендовали, располагалась на седьмом этаже. В этот раз я отправилась к ней пешком. Хотелось немного размяться и успокоить нервишки. Поцелуй босса слишком меня взбудоражил, выбил из колеи. Мне больше не казалось, что Григорий бабник или хочет позлить бывшую. Теперь я почти уверилась в том, что он просто чокнутый. Наверное, слишком много работал, вот кукушка и отъехала. Не исключено, что и бывшая от него сбежала по этой самой причине: не смогла ужиться с сумасшедшим. Хотя я бы, на ее месте, проявила гуманность — не бросила человека одного в таком состоянии. Я и не брошу, присмотрю за этим чудиком. Возможно, даже уговорю дойти до психотерапевта.
Отперев дверь в квартиру, я мысленно приготовилась к тому, что сейчас из-за угла выскочит Степа и громко выкрикнет «бу!». Он у нас с детства от такого тащится. Бабушку однажды чуть на тот свет не отправил, но выводов не сделал, пугать родню не перестал.
Войдя в прихожую, я скинула босоножки, прямо на пол поставила сумку. Степа упорно не выскакивал ниоткуда со своим «бу». Даже не по себе стало: не заболел ли он часом?
— Я дома! — вежливо и громко сообщила я, но ответа не дождалась.
Может, Степа вышел? В магазин или, там, прогуляться?
Да, точно вышел. Ему сложно долго усидеть на месте, без общения, без авантюрных выходок.
Я хотела пройти в ванную, чтобы вымыть руки, но не успела. Дверь ванной распахнулась, из-за нее выплыла фигуристая брюнетка в одном полотенце. Я еле сдержалась, чтобы не заорать от неожиданности. Брюнетка же не стала отказывать себе в удовольствии — заверещала так, будто привидение увидела. Привлеченный ее криком из спальни выплыл Степа — в одних шортах.
— Кто это? — сердито спросила я брата, когда брюнетка смолкла.
— Яночка, я не ожидал тебя так рано, — с виноватым видом пробормотал он. — Только не нервничай, пожалуйста, тут не из-за чего нервничать. Это совсем не то, что ты думаешь.
— Погоди, ты что, женат? — Брюнетка в полотенце пошла лиловыми пятнами.
— Солнце, тебе лучше уйти, — с хмурым видом заявил Степа. — Немедленно.
Брюнетка подлетела к нему, залепила смачную такую пощечину, после чего скрылась в спальне. Брат задумчиво потер щеку.
— Степ, ты офигел? — шепотом возмутилась я. — Ты еще и в моей комнате с ней?
— Да ничего не было, мамой клянусь! — поспешил заверить Степа. — Мы еще даже не начинали.
Вид у него был как у кота, дорвавшегося
