Ускоренный пульс означает, что у тебя сильнее запах. Ничего им не отдавай!»
Не то чтобы я совсем не понимала, что он делает. Приманивал меня так же, как того мужчину на пиру. Если бы я была змейкой, он бы тыкал в меня палкой, чтобы посмотреть, когда я перекушу ее пополам.
– Это он тебя научил так драться? Ну точно же он? – Райн кивнул на мое оружие, которое я все еще держала наготове. – Явно он тебе их подарил. Работа ночерожденных. Штуки что надо.
– Ты глухой или просто тупой?
– Почему ты такая неприветливая?
Чего он добивается? Неужели считает, что мной можно так легко вертеть? Или думает, я не знаю, что все это означает?
– Что ты здесь делаешь? – рявкнула я.
Мне уже нелегко давалось скрывать тяжелое дыхание и поддерживать силу голоса.
– Хочешь развлечений? Да я скучная, как кусок дерева.
– Это я вижу.
– Хватит со мной играть. У меня на это нет сил.
И снова уголок его рта приподнялся в мрачной, довольной ухмылке.
– Или времени, – без обиняков сказал он, стрельнув глазами на мою раненую ногу.
Я сжала зубы. Его взгляд снова метнулся вверх, встретившись с моим, и несколько долгих мгновений мы просто смотрели друг на друга, словно ведя безмолвный разговор.
Я знала, что это правда. Он знал, что я это знаю. Мне было противно, что он знает, что я знаю.
– Тогда не трать его попусту, – наконец выдавила я. – Что тебе нужно?
– Кого ты возьмешь в союзники на испытании Полулуния?
Я заморгала. Не знаю, чего я ожидала – может, продолжения игры, – но тут было нечто иное.
Райн задал хороший вопрос. И важный. Выбор союзника для испытания Полулуния был ключевым стратегическим решением. Нужен кто-то достаточно сильный, чтобы на протяжении всего Полулуния помог тебе держаться в верхних пятидесяти процентах участников, но не слишком сильный, потому что потом, в последних двух испытаниях, он становился твоим самым главным соперником.
Конкретные условия испытания изменялись от одного Кеджари к другому, но три важных элемента оставались неизменными: то, что испытание требовало совместной работы; что оно заканчивалось смертью половины участников… и что многие и многие участники оказывались сразу после испытания убиты во сне, чаще всего бывшими союзниками, которые решили, что оставить их в живых – больше риска, чем пользы.
Как я ни старалась, мне не удалось скрыть дрожь, пробежавшую по лицу.
– Я так и думал, – негромко хмыкнул Райн и добавил без колебаний: – Становись моим союзником.
Мои брови невольно взмыли к корням волос.
Винсент часто распекал меня за то, что я плохо умею скрывать эмоции, и, увидев мое лицо сейчас, Райн снова рассмеялся.
– Твоим союзником… – повторила я.
– Моим и Мише.
Мише. Видимо, так зовут девушку с короткими волосами? Ту, с огнем.
– Мы взяли себе комнаты наверху в башнях, – продолжил он. – Там безопасно. Много места – целые апартаменты. Надежно. По крайней мере, надежнее, чем тут.
Что-то здесь не так.
– Зачем ты это делаешь?
– Меня впечатлило, как ты дралась.
– Чушь.
Его брови дрогнули в едва различимом намеке на удивление, как будто он и впрямь не ожидал такого ответа.
– Что-что?
– С того момента, как ты сюда пришел, ты ни разу не сказал правду, и мне придется быть честной за нас обоих. Я человек. Мы оба знаем, что от этого я сразу становлюсь самым слабым участником из всех, кто здесь находится. Ты можешь выбирать себе союзников из пятидесяти вампиров сильнее меня. И ты рассчитываешь, что я поверю, будто ты хочешь выбрать меня?
Он изучал порез на безымянном пальце.
– На самом деле всего сорок. Смотри: сегодня ты победила воинов, во много раз превосходящих тебя по уровню. Мы с тобой…
Его взгляд снова встретился с моим.
– Мы хорошо сработали вместе, согласись. Причем я – на подхвате.
– Полная. Чушь. – Я наставила на него меч, чтобы подчеркнуть каждое слово. – И что, другие на это ведутся? Скажи мне хоть что-нибудь честно или убирайся, как я тебе твержу с тех пор, как ты тут появился.
Я здесь никому не доверяла. Но особенно – тому, кто преследует меня под такими откровенно надуманными предлогами. Уже то, что он захотел заключить со мной союз, делало его самым ненадежным из всех местных обитателей, потому что никто в здравом уме так бы не поступил. И я c пониманием восприняла бы корыстные мотивы, я на них рассчитывала, но я должна была знать, в чем они состоят.
Он моргнул, прикусил губу. Я не поняла, оскорблен он или пытается сдержать смех.
Наконец он сказал:
– Все остальные приличные бойцы, которых я готов терпеть, уже заключили союзы.
– И?..
– И?..
– Мало. Говори дальше. У тебя уже есть твоя подруга. Зачем приглашать кого-то еще?
– Ты мне любопытна. Разве можно меня за это винить? Всем любопытно. Маленькая человеческая принцесса Винсента, которую держат в хрустальном дворце, где все могут на нее смотреть, но никто не может до нее дотронуться.
Он оглядел стеклянные стены оранжереи, лукаво усмехнувшись:
– Принцесса скучает по своему хрустальному дворцу?
Я не собиралась попадаться на его удочку, пусть даже от такой формулировки я раздраженно передернулась.
Но упоминание о Винсенте все поставило на свои места. По крайней мере, картинка складывалась. Может, это были первые прозвучавшие из уст Райна слова, которым я на самом деле поверила.
– Здесь мне Винсент не поможет.
– Очень сомневаюсь.
Ага.
Винсент. Все дело в Винсенте. Предложение союзничества не имело ко мне никакого отношения. Райн думал, что, если заключит союз с «маленькой человеческой принцессой», он получит такие выгоды, которыми никто больше здесь похвастаться не мог… и не даст остальным участникам получить их раньше его.
Мне это не понравилось, это не соответствовало действительности, но, по крайней мере, звучало осмысленно.
Я насмешливо хмыкнула, но спорить не стала.
– И?.. – вместо этого спросила я.
Он, кажется, не понял.
– И?..
– Почему еще?
Еще один долгий взгляд. Еще один безмолвный разговор. Я уже забыла, каково это: разговаривать с собеседником, чье лицо передает столько эмоций.
И еще одно – еще одна веская причина, почему я была идеальным союзником. Мы оба это знали. Он знал, что я знаю. И ему было неприятно, что я знаю, что он знает.
Но я просила честности, и я хотела, чтобы он проговорил вслух.
Он явно все взвешивал, решая, какой надо дать правильный ответ, чтобы пройти этот тест, и наконец сказал:
– И тебя легко получится убить, когда закончится Полулуние.
Было откровенно приятно просто услышать, как кто-то произносит это вслух.
– Но
