Книга Шок и трепет 1978 - Максим Арх

Достоверно было неизвестно, то ли на командование мотострелкового полка отправили донос, или так случайно совпало, но по стечению обстоятельств всё это командование сидело под следствием, а в часть никого не назначали. Возможно, Людочка из того самого штаба округа забыла отнести папку с назначениями на подпись, возможно и то, что сам вновь назначенный командир уже вторую неделю безуспешно пытался дождаться борта из родной деревни, куда ездил в отпуск, а, может статься, и вездесущие проверяющие начали плановую проверку секретной части очень не вовремя. Может, всё это вместе, а, может, и вообще какой-то неизвестный науке выверт армейского бюрократизма случился, в итоге часть стояла без руководства, а временно исполняющим обязанности командира был назначен начальник подразделения связи.

Человеком он был безвольным и крайне запуганным по жизни. Увидев, что все его бывшие командиры под следствием (и даже главврач), и, понимая, что ко всем махинациям запросто привлекут и его, он принял единственно верное решение — очень срочно заболел и отправился лечиться в больницу. Но не в местную, что находится в Мурманске, а в Москву.

Его вечно ходящий в капитанах заместитель, видя это, и, посчитав, что не справится с общим руководством, решил, что ответственности нести он не хочет, ведь официального приказа на то, чтобы именно он командовал воинской частью, не было. А так как человеком он был крепко пьющим, то и решил, что с него взятки гладки и в прямом смысле на всё забил.

Вот и получилось так, что воинская часть была фактически без руководства.

Видя это, и стала поднимать голову дедовщина, что принялся навязывать крепкий парень Антон Горкин, избежавший тюремного срока из-за призыва в армию. Он сразу просёк, как можно облегчить себе жизнь в отсутствии дисциплины, как таковой, и, сколотив фактически банду, стал наводить свои порядки.

Тех офицеров, которые пытались сопротивляться, избивали или запугивали, намекая на расправу с их родными и близкими, если те будут мешать. Остальные же либо действовали с Горкиным заодно, либо предпочитали абстрагироваться от происходящего и закрывать на всё глаза, успокаивая себя тем, что «один в поле не воин».

Все «деды» прекрасно знали эту историю и осознавали, что именно Горкин сумел сделать их службу беззаботной. Все они радовались этой жизни, ибо сейчас они сотворили свой мирок, в котором они стали хозяевами жизни и могли делать что захотят. Их служба шла вольготно, офицеров они абсолютно не боялись. Да что там не боялись, они их презирали и в открытую посылали по матери, понимая, что те в меньшинстве и сделать ничего не смогут.

Поэтому появление сопротивления в рядах молодняка грозило разрушить их с таким трудом созданную реальность. Этого, естественно, никто из них не хотел. А, значит, сопротивление, что устроили новички, должно было быть во чтобы то ни стало сломлено. Ведь разрушение столь приятного уклада службы, когда весь день можно вообще ничего не делать, а только есть, пить и спать, могло привести к тому, что придётся служить по-настоящему, со всеми тревогами, занятиями, полевыми выходами и бесконечной физподготовкой. А это уже совсем другой коленкор.

Глава 14

Долгожданная встреча

— Пьяную драку заказывали?

— Нет.

— За всё заплачено!

Горкин посмотрел в сторону казарм первой роты, поморщился и поднял стакан.

— Всë, пацаны, давай на посошок, и поехали.

Честн а я компания такое прекрасное предложение с удовольствием подержала и принялась опрокидывать содержимое бутылок в себя, но выпить успели далеко не все.

Из-за заминки пахан оказался неприсоединившимся ни к одному лагерю. Ни к тем, кто уже выпил, ни к тем, кто только-только собирался причаститься.

Одним словом, стакан он смог выпить лишь наполовину, когда увидел, что к ним бежит не кто иной, как самый настоящий ку-клукс-клановец с пожарным топором в руках. Горкин видел таких ряженых в белое в документальных фильмах, рассказывающих о зверствах белого населения США по отношению к чёрному. Замполит такие фильмы очень часто крутил на политзанятиях, да и статьи в «Правде» достаточно часто останавливались на теме апартеида, судов Линча, вопиющего расизма и прочих ужасов капиталистического мира, но что-что, а вот в СССР вживую увидеть таких персонажей он никак не ожидал.

— Это ещё что за хрен с бугра⁈ — поперхнулся пахан, так и не допив содержимое.

В сторону, куда он смотрел, повернулись другие «деды» и тоже крайне удивились невиданному до сей поры и крайне экзотическому в этих местах зрелищу.

А между тем мужик, напяливший на себя белый колпак и простыни, метнул топор над головами собравшихся, инструмент свистнул в воздухе и с треском врубился в дерево за их спинами, вынудив человек пять испуганно подскочить и в шоке уставиться на ушедшее в ствол лезвие, в то время как тип, не сбавляя скорости, вбежал в их компанию, и без каких-либо разговоров начал метелить руками и ногами всех подряд.

Перед тем как Горкин получил второй удар в область уха, отправивший его в глубокий нокдаун, в его голове вспыхнула мысль, что окучивающий их компанию «ку-клукс-клановец» работает так же молниеносно, как и тот призывник, о котором рассказывал Кудрик.

Однако хорошенько обдумать эти мысли он не успел. Сознание померкло, а когда он вновь вынырнул на белый свет, ему было не только очень больно, но и очень стыдно за бесцельно прожитые годы.

* * *

Иннокентий Кравцов

Я влетел в их гоп-компанию так же легко, как нож входит в масло. И точно так же, как и в случае с двумя другими компаниями, что я окучил чуть ранее у других казарм, когда разбирался с точно такими же пьяными дедами рот №1, №2, №4. Как и в тех случаях мой напор и неожиданность дали прекрасные результаты вызвав заторможенную реакцию контингента, запоздалые боевые крики, ругань и последующие стоны. Топор, прихваченный со встреченного по пути пожарного щита, тоже помог, калечить и убивать им кого-то я не собирался, а вот офигение пролетающая в ритме вертолётного ротора над головами железяка вызвала знатное, а, стало быть, какое-то количество пьяных рыл от моей персоны на самые сложные секунды боя отвлекла.

Не давая противникам шанса на осмысление происходящего и на скоординированное взаимодействие между собой, я стал наносить резкие и мощные удары. Конечно, мои действия были далеки от правил ведения войны, поэтому моё нападение было как бы без предупреждения. Но никаких ультиматумов я им заявлять и не собирался, я прекрасно был осведомлён об их планах. Знал, что они замышляют. Знал, какими безжалостными они собираются быть. Поэтому, действуя на опережение, спасал не только себя, но и всех новобранцев моего взвода, или, даже роты, а то и всей части.

Я бил, бил и ещё раз бил. В тот же момент, когда я начинал думать о том, что, возможно, окучивание данной стаи стоит проводить более гуманно, я представлял, как некоторые из них издеваются над беззащитным бедным мальчиком по фамилии Петров и любая жалость у меня мгновенно улетучивалась. Более того, я отметал любой гуманизм по отношению к этим заблудшим душам, помня, что это они распространяют дедовщину и что здесь и сейчас они собрались не просто отдохнуть, а для того, чтобы напиться и быть более безжалостными в тот момент, когда придут нас избивать.

«Нет, ребятки, этот самолёт не полетит», — говорил себе я, ломая в очередной раз подвернувшуюся челюсть.

Сейчас я небезосновательно считал, что ранее преподанный «дедам» урок был недостаточно жестоким. И именно из-за моего проявленного гуманизма, а, конкретно, из-за того, что я не стал их сильно избивать в прошлый раз, и возникла ситуация, что они решились напасть.

А потому в этот раз я собирался значительно понизить планку гуманности. После того, как последний «дед» упал на траву, я стал обходить вся честную компанию и ломал каждому по ноге и руке. Однако с их бугром я собирался поступить, исходя из формулы, что он фактически является руководителем. А хорошо известно, что у всех руководителей всегда и зарплата выше и ответственность больше. Как минимум, в два раза. Вот и собирался я ему выразить своё «фи» в двойном размере. Но прежде, чем это сделать, необходимо было его найти в куче тел, ведь я даже не знал, как он выглядит.

Пришлось привести в чувство пару человек и попросить помочь с опознанием.

Благодарить за помощь не стал.