говорит — взаперти сидишь, курсяк пишешь. Я обрадовался, решил тебе звонить, а тут раз — и ты сама позвонила, какую-то чушь опять про Ирку понесла. Я честно хотел все тебе рассказать, но ты так смешно меня у самой себя отбивать начала, такая смелая стала. Я аж обалдел. Ну, какому же парню не хочется, чтобы его так нагло отбили? Подумал, признаюсь, опять придется круги вокруг тебя нарезать, облизываться, а так-то процесс быстрее пойдет. Ну, он и пошел, — Ванька хитро улыбнулся, глядя в вырез Настиного платья.
— Процесс у него быстрее пошел? — Настя опасно замахнулась букетом. — Да ты знаешь, как мне плохо было? Да ты знаешь, что я чуть от ревности не померла⁈ А у него процесс быстрее пошел!
Настя принялась со всей дури лупить кавалера увесистым букетом. Ванька вначале терпеливо сносил побои, потом видя, что подруга плавно скатывается в истерику, выхватил искалеченные розы и швырнул их в воду.
— Ну, все-все-все, — крепко прижал он ее к себе. — Дурак я у тебя, Иван-дурак.
Настя с поздним раскаяньем провела рукой по изодранной на плече рубахе:
— Больно?
— Приятно, — усмехнулся парень. — Ведь знал, что лучше ромашки брать. Ну, чего теперь реветь, все вроде выяснили?
— Это дождь, — девушка смущенно стерла с лица влагу.
— Насть, я изменюсь, честно. Буду тебе сердечки слать, в комплиментах рассыпаться, язык придерживать, когда захочет что-нибудь ляпнуть. Я же обещал Галатеем стать.
— Не надо Галатеем, я тебя и таким люблю. А куда мы с тобой сегодня должны были идти?
— Квартиру нашу смотреть, там, правда, только плита, турка и надувной матрас.
— Ну, пока больше ничего и не нужно, — Настя наклонила Ванькину голову, целуя его в щеку.
— Поехали, кофе попьем? Я сейчас такси вызову.
Дождь мощным потоком заливал мостовую, сбивал цветы сирени и каштана, наполнял воздух дурманящей свежестью.
Влюбленные, взявшись за руки, бежали сквозь торжествующую весну.
