ты уверен, что с твоей спиной будет все в порядке, если ты понесешь мамины вещи наверх?
Он ухмыльнулся:
— Все будет хорошо. К счастью, твоя мама не взяла с собой никакой мебели, когда уезжала. — Калеб начал подниматься по ступенькам, крича через плечо на ходу: — Кроме того, когда моя Эдди снова дома, я чувствую себя таким же бодрым, как в юности.
Ния покачала головой, наблюдая, как отец бодро взбирается по лестнице с сумкой. Ее утешало только то, что сумка была не очень тяжелой.
Пройдя в гостиную, Ния прислонилась к стене и долго стояла молча.
В памяти возник тот роковой день, когда над их домом нависла грозовая туча и грянул гром. Она ясно помнила, как все сидели в этой самой комнате несколько недель назад и наблюдали, как на их глазах распадается брак их родителей. В тот день ее положение старшего и «самого уравновешенного» ребенка было использовано против нее: она была вынуждена сообщить всем эту новость. Ния вспомнила боль, которую испытала, когда открыла конверт и прочитала вслух слова, из-за которых ее мать покинула дом.
С верхнего этажа доносились голоса родителей, а затем громкий, заразительный смех матери. Это вызвало у Нии улыбку.
Чувство безопасности, которое она потеряла в тот день, когда испугалась, что ее семьи больше не существует, постепенно восстанавливалось, а вместе с ним возвращалось ощущение счастья.
Ния пошла на кухню и достала из холодильника бутылку воды со вкусом лимона. Пока она пила, вошел отец.
— Ния, мама хочет, чтобы ты поднялась наверх и помогла ей убрать вещи.
— Хорошо, но я видела еще одну сумку с вещами в багажнике.
Отец покачал головой и уселся в кресло.
— Заберу ее позже. Сейчас у меня перерыв.
Минутой позже Ния вошла в спальню родителей. Мать стояла у кровати и разбирала чемодан.
— Папа сказал, тебе нужна моя помощь.
Эдди кивнула:
— Да. Возьми в моем шкафу штук двадцать бархатных вешалок, пожалуйста.
Ния сделала, как просила мать, и принялась развешивать платья.
— Не забывай придерживаться расцветки, дорогая! — напомнила Эдди. — Слушай, пока ты здесь, почему бы тебе не рассказать мне, как идут дела с твоим маленьким проектом?
Ния невольно вспомнила о ночи, проведенной с Пирсом.
— Все идет хорошо. Я уже отсняла свою часть и отправила немало фотографий для фильма.
Эдди кивнула и отнесла стопку нижнего белья к большому комоду из красного дерева.
— Вот и славно. Ты меня утешила. Когда я спросила твоего отца об этом, он выглядел таким разочарованным. Думаю, Тиган не знала, что ты приготовила для меня сюрприз.
Ния покачала головой:
— Нет, она знала. Просто она ничего не может скрыть от тебя. Все мы такие в какой-то степени.
— Да, это так. — Эдди села на кровать. — Вот почему я собираюсь спросить тебя, не происходит ли чего-нибудь еще, о чем ты хочешь мне рассказать.
Ния вздохнула:
— Мама, я могу честно сказать, что сейчас ничего не происходит, о чем я хотела бы тебе рассказать.
Это была правда. История между ней и Пирсом не была серьезной. Им обоим нужна передышка, способ расслабиться от напряженной работы и семейных дел, не более того. Этим не стоило ни с кем делиться, потому что ее мама таких отношений не поймет.
Эдди внимательно посмотрела на дочь, а затем удовлетворенно кивнула.
Убедившись в правильности своего решения, Ния взяла несколько платьев и отнесла в шкаф.
Она была старшим ребенком в семье и чаще других детей проводила время с матерью. Ей было известно, насколько важна честность в их отношениях, но она также знала о важности границ, о том, что нужно иметь собственное мнение и не искать одобрения матери в каждом действии или решении.
И это была просто возможность напомнить себе и другим об этих невидимых, но незыблемых границах.
Пока она вешала последнее платье, в кармане звякнул телефон. Ния прочитала сообщение от Пирса:
«Мы можем встретиться сегодня?»
Она быстро набрала ответ:
«Извини. Маме нужна моя помощь сегодня, но я позвоню тебе завтра».
Убедившись, что последнее платье на своем месте, Ния убрала телефон и вернулась к матери.
Пирс провел первую половину воскресенья, не переставая думать о Ние. После полудня он сдался и написал ей.
Обычно он не выходил на связь с женщиной так скоро после встречи. Или, по крайней мере, так было до встречи с Нией. В некоторых кругах он был известен как плейбой из «Гамильтон-Хаус». Он не узнал бы об этом, если бы его сестра не рассказала ему. Какое-то время он носил этот титул с гордостью.
Теперь, когда познакомился с Нией Вудсон, он задавался вопросом, не помешает ли ему его «славное» прошлое.
Получив вежливый отказ, Пирс почувствовал себя подавленным и отверженным. Ему не нравилось это чувство, и уж точно он не хотел признавать себя таким.
Он лежал на диване, переключая каналы в поисках развлечений. Ничто не поразило его воображение, поэтому он позвонил Хантеру, чтобы узнать, как обстоят дела с фильмом.
Хантер ответил после трех гудков:
— Привет, бро! Как дела?
— Привет, Хантер! Просто хочу узнать, что у тебя нового. Твой редактор уже поколдовал над отснятым материалом?
После короткого колебания Хантер ответил:
— Да. Но, возможно, нам потребуется еще немного его доработать.
Пирс нахмурился:
— Что ты имеешь в виду? Я думал, что твой парень классный специалист.
— Проблема не с монтажом, Пирс.
— А в чем дело?
— Честно говоря, мы чувствуем, что нам нужно что-то еще, чтобы сделать финал фильма более
