чтобы посмотреть на радужную арку снизу, но вдруг увидела над собой потолочный свод светового тоннеля, ведущего дальше. Оглядывая его внутреннюю искрящуюся поверхность, она пошла по нему, словно он был стеклянный, и сквозь него было видно горы. Через пару секунд горы стали расплываться, изображение дрогнуло, но быстро восстановилось, и вот Эда вышла из тоннеля. Вокруг все было обычным – горы, снег, солнце, но все же немного другим. Эда посмотрела назад, но там больше радуги не было. И не было учителя, о котором Эда успела забыть. «Он, наверное, отстал», подумала девочка, решив, что нужно подождать немного Эдуарда Генриховича и рассказать ему об удивительном тоннеле. Она присела на рюкзак. Здесь было совсем тепло, так что Эда расстегнула куртку и сняла шапку. И вдруг она услышала где-то рядом голоса нескольких людей. Она снова поднялась, взяла рюкзак, пошла за звук и вскоре увидела группу людей – их было человек десять. Прислушавшись, Эда поняла, что они иностранцы, они говорили на каком-то неизвестном ей языке. Они тоже увидели девочку и стали махать ей. Она помахала им в ответ. Люди стали переговариваться, глядя на Эду, она поняла, что они обсуждали ее, и потом двое – мужчина и женщина отделились от толпы и подошли к ней.
– Hallo! Wer bist du hier? – сказала женщина, но Эда смотрела на нее, выпучив глаза и не зная, что ответить.
– Du bist allein? Wo kommst du her? – спрашивал мужчина, но Эда лишь продолжала молчать.
Они стала говорить между собой, а Эда, сколько ни пыталась, не могла даже понять, какой это может быть язык.
– Извините, я вас не понимаю, – наконец, сказала она.
Мужчина и женщина переглянулись.
– Russisch? – спросил мужчина, и Эда закивала.
Больше им сказать друг другу было нечего, но мужчина и женщина не торопились, озираясь по сторонам в поисках взрослых, с которыми была Эда. Она и сама уже была бы очень рада увидеть Эдуарда Генриховича, но того до сих пор нигде видно не было.
– Komm, – махнул мужчина рукой, приглашая Эду подойти к их группе, но она не торопилась – если она сейчас пойдет дальше, то может и вовсе потерять учителя. Она решила ждать его на месте, поэтому отрицательно помотала головой, вернулась на свое место и села на рюкзак. Мужчина и женщина вернулись к своей группе, но издалека Эда видела, что они разговаривают и указывают в ее сторону. Прошло несколько минут и снова те люди, а с ними еще двое приблизились к Эде.
– Русская? – с акцентом спросил новый мужчина и протянул Эде руку. – Марк.
– Эда, – ответила девочка и протянула свою в ответ.
– Где твой взрослый человек? – спросил Марк.
– Он там, – указала Эда в низину. – Идет.
– Gut, – ответил Марк. – Мы будем подождать тоже.
Эда поняла, что эти переживающие взрослые просто так не отстанут и согласно кивнула.
– Нравится Пастерце? – добродушно спросил Марк.
– Что? – спросила Эда.
– Этот Пастерце хороший для вас?
Когда Эда читала про ледники, она встречала в книжке такое название – Пастерце. Это тоже был ледник, но Эда не понимала, что у нее спрашивает этот Марк.
– Пастерце? – спросила она, и Марк довольный закивал. Эда неуверенно пожала плечами. – Не знаю, что вы имеете в виду, но этот ледник точно не Пастерце, это Туюксу.
При этом она указала на ледяную толщу под их ногами, и повторила еще раз: «Туюксу». Но Марк просто продолжал улыбаться, не зная, что имеет в виду девочка. Эда стала волноваться, что Эдуарда Генриховича все нет, и она решила пойти навстречу учителю. Она надела рюкзак, сказала туристам «до свидания» и, не обращая внимания на их сомнения – видимо, они боялись отпускать ее одну, отправилась назад. Она прошла несколько десятков метров, и вдруг стала замечать, что пейзаж вокруг совсем не похож на прежний – горы вокруг выглядели по-другому, горные пики выглядели острее и даже снежный рисунок на склонах отличался. И по-прежнему ей не встретился Эдуард Генрихович, так что Эда запаниковала. Она стала кричать его имя в надежде, что он откликнется, но отклика не услышала. Идти дальше она боялась – что если она случайно свернула не туда, как они теперь смогут найти друг друга? Эда готова была начать корить себя за то, что ушла вперед, но вдруг далеко слева она заметила еще одно радужное коромысло и побежала в его сторону. И снова чем ближе она подходила, тем ярче оно становилось. Оно просто манило к себе, и Эда сама не заметила, как забыла про учителя, и торопилась приблизиться к нему. Наконец, она подошла вплотную – радуга было точно такой же, только казалась выше и в ней ярче светили голубой, синий и фиолетовый цвета. Эда не медля вошла и снова все повторилось – снова радуга превратилась в тоннель, и Эда бежала по нему, замечая как слегка плывут горы за ним, а когда выбежала, случилось совсем неожиданное – солнце, светившее прежде слева, вдруг засветило справа. Эда сделала несколько шагов вперед, оглядывая пейзаж, а когда повернулась, она увидела, что в том направлении, откуда она пришла, далеко, но густо рос лес.
Никакого леса прежде там не было – это было девочке ясно точно. И также точно ясно другое – раз на ледниках находят волшебный бисер, значит и ледники такие – волшебные. Они меняют свой внешний облик. Но почему об этом не было написано в книжках? Если бы об этом было известно, наверняка, ученые предупредили бы об этом людей, ведь вот как оказывается легко можно заблудиться в ледниках. Эда села на рюкзак и стала думать, как ей поступить, но идей не было никаких. Она просто любовалась ледяной толщей, солнцем и лесом впереди. Так-так, думалось ей, раз Туюксу такой загадочный ледник, то может и на нем можно найти волшебный бисер, и вовсе необязательно ехать на этот Менденхолл? Эта мысль показалась ей очень логичной. Возбужденная Эда снова поднялась и пошла вперед, глядя по сторонам, гадая, где на ледниках можно найти волшебный ледяной бисер. Она снова шла долго, уже совсем не разбирая направления, пока вдалеке вдруг не увидела домик. Идти до него было очень долго, но что ей оставалось? Теперь, когда она окончательно потерялась, ей все равно нужна была помощь взрослых, и она могла найти ее там. Быть может, именно в таких домиках и живут старые седые волшебники, отыскивающие среди толщи льда особенные куски и вытачивающие из него бисер? Эда уже порядком устала от непростой ходьбы
