не менее в его случае плюсы перевешивали минусы — это раз, и у меня не было времени, чтобы искать кого-нибудь ещё — это два-с.
— Поздравляю, вы приняты, — сказал я с лёгкой улыбкой, стоя посреди заправки и наблюдая за Коу через стеклянную дверцу, пока последний оформлял покупки старенькой даме с тросточкой.
Впрочем, не стоит забегать вперёд. Хиро Маюки тоже казался неплохим кандидатом, но с треском провалил финальные пробы. Посмотрим, как на последних покажет себя Коу…
Я достал телефон и проверил время.
17:18
Большая часть приготовлений была сделана; у меня оставалось четыре часа на остаточную шлифовку. Время не ждёт…
— За работу, — сказал я с лёгкой улыбкой и растворился вместе с порывом осеннего ветра…
…
…
…
Глава 22. Два
POV
Сунохара Коу
Коу уложил в пакет хлеб, сахар и несколько пакетиков дешёвого красного вина, вручил их старой женщине, а затем несколько растерянно посмотрел через стеклянную дверь на улицу.
Секунду назад ему казалась, будто там кто-то стоял, но теперь бетонная площадка перед заправкой была совершенно безлюдной.
Странно.
— Сигареты забыл, — недовольно прохрипела женщина.
— Ах, прошу прощения, — Коу улыбнулся, вручил старушке пачку сигарет и уже собирался оторвать для неё чек, когда она схватила свою трость, и, позвякивая о кафельную плитку, быстро проковыляла на выход.
Коу в несколько растерянном расположении духа провожал её взглядом до залитого солнцем порога.
Затем усмехнулся и покачал головой.
В последнее время у него всё чаще возникало странное ощущение, как будто за ним следят… Глупость, разумеется.
— Наверное, всё дело в одиночестве… — довольно спокойно прошептал Коу, приподнимая глаза на потолок, на котором сияли холодным электрическим светом вытянутые лампы.
У него не было друзей, знакомых, девушки; всё своё время он проводил наедине со своими мыслями. Первый признак сумасшествия, желание проговаривать оные вслух, появился у него уже давно; вот подоспел и второй: мания преследования.
Коу горько улыбнулся и упёрся руками в кассу. Раньше у него был пластиковый стул, сидя на котором он коротал особенно безлюдные часы, но пару недель назад менеджер прочитал о том, что в некоторых странах кассирам запрещается сидеть, чтобы клиенты не чувствовали себя неловко, отвлекая их от этого важного занятия, и верный товарищ Коу отправился в подсобку.
Коу вздохнул и, переминая с ноги на ногу, стал дожидаться окончания своей смены. За это время он обслужил ещё дюжину клиентов, покормил кошек во время обеденного перерыва, сам поел и наконец снял тяжёлый фартук и кепку и, разминая затёкшие ноги, отправился к себе домой.
Было два способа туда добраться: проехать две остановки на автобусе или пройти пешком. Проезд для школьников был бесплатным и не должен был негативно сказаться на финансовом положении их семьи, — Коу никогда не нравилось использовать карманные деньги, которые давала ему мать, из-за чего он и устроился на свою работу, — и в то же время именно сегодня он предпочёл пройтись пешком.
Ехать на автобусе и спешить не было смысла; ещё утром мать сказала ему, что, скорее всего, Коу придётся некоторое время подождать возле дома… Затем она стала предлагать ему взять куртку, потому что в последнее время погода совсем испортилась и сегодня обещали холодный ветер, но Коу, не желая слушать, захлопнул за собою дверь.
Он никогда не осуждал свою мать. Не имел на это право. И тем не менее…
Коу прикусил губы.
Тем не менее…
Была осень. Когда Коу добрался до своего дома, на улице сгустился полумрак. Коу посмотрел на горящее окно четвёртого этажа и сразу направился на детскую площадку, прилегающую к небольшому парку. Там он присел на качели, и, мерно покачиваясь, стал ждать.
У него было несколько вариантов, как можно убить время. Посидеть в телефоне, сделать уроки, послушать музыку… Коу уже достал наушники, как вдруг в самое сердце его кольнуло дурное воспоминание.
В детстве, когда у них с мамой ещё не было этого особенного (негласного) правила, Коу часто приходилось заталкивать наушники в ушные раковины, кутаться в одеяло и включать музыку на полную громкость, пока мать, считавшая, что мальчик спит, даже просящая клиентов особенно не шуметь, занималась
…Коу потёр наушники пальцами, белыми как мел в вечернем сумраке, и медленно засунул их назад в рюкзак; затем он посидел ещё некоторое время и вдруг поднялся и решил размяться. Странный порыв, но почему бы и нет? Припоминая рутину, которую рассказывал учитель по физкультуре, Коу выпрямил спину, покрутил шею, поморгал, зажмурился… Так, не то, он делает зарядку для глаз… И стал растягивать руки.
Он уже совершал приседания — шесть, семь, во—семь, — когда заметил сутулящуюся фигуру с другой стороны низкой кирпичной ограды.
Коу смутился и встал.
Неизвестный человек, пошатываясь, зашёл на детскую площадку.
Это был мужчина в офисной рубашке с застёгнутым, упирающимся в шею воротничком, немного полный и бледный. Голова его была опущена. Он шёл вперёд, неловко переставляя переплетающиеся ноги.
Алкаш, подумал Коу. В смысле пьяный, поправил он себя.
— Вам… С вами всё в порядке? Вам помочь? — спросил он, и в этот самый момент с хрустом вспыхнул уличный фонарь, разливая на мужчину холодный электрический свет.
Коу замер.
Освещённый, человек показался ему странным. Сперва он не понял, в чём конкретно заключалась эта странность. Но затем, по мере того, как он стал приглядываться, он заметил, какие грязные были у него волосы. Как странно сидел на нём костюм. Какой странной, неестественной была его поза, словно у куклы, висящей на ниточках.
Шаркая ногами, мужчина приближался. Коу сглотнул. Приступ страха в нём немедленно сменился смущением, затем жалостью. Возможно, с этим человеком что-то случилось. Возможно он был ранен. Коу переселили себя, шагнул вперёд и уже хотел спросить, всё ли в порядке и нужно ли позвать на помощь, вызывать скорую, когда он… Оно приподняло голову.
Острая дрожь пронзила Коу. Казалось, по его голове стали быстро бить барабанной палочку. На секунду белая вспышка поглотила все его мысли, и он с необыкновенной ясностью увидел лицо этого… Существа.
Оно было бледное, бледное и грязное, как сама смерть. Губы его были сухие и синие. Из носа у него торчал прилипший червяк. Глаза его закатились и были белые и стеклянные. Рот монстра был приоткрыт, и алая жидкость, капля за каплей, стекала по подбородку и — хлюп — разбивалась о тропинку из каменных плит.
— Вы… — прошептал Коу, неуверенно делая шаг назад.
Мужчина остановился.
Затем рот его приоткрылся в несколько дёрганых движений, и заблестели жёлтые, местами чёрные зубы. Повеяло смрадом, от которого у Коу всё смешалось в животе, и едкая жидкость подступила к его горлу. Сам того не замечая, пятясь, Коу вернулся к качелям, схватил рюкзак и уже собирался бежать, когда раздался страшный гортанный рёв и захлестали быстрые шаги.
Коу немедленно спрятался за качели. Монстр приблизился. От былой неторопливости не осталось и следа. Едкий запах стал ещё сильнее. Мужчина натолкнулся на качели, свалился лицом в песок, а затем стремительно стал перелизать неожиданную преграду и подниматься.
Коу смотрел за ним пару секунд.
Затем повернулся и побежал.
Скорее… Скорее!.. Нужна отсюда убраться! Но куда? Его взгляд обратился на кусты. Сад… За ним была дорога. На дороге были люди, если он… Его мысль и ноги споткнулись почти одновременно. Коу на всех парах обрушился на землю и только потом заметил, что зацепился за краешек песочницы. Он почувствовал, как песок просачивается между его пальцами, и уже поднимался, когда смрад, а вместе с тем и тёмная фигура возникли прямо перед ним.
Монстр разинул пасть и навалился на него. Коу охнул и выставил ногу. Зверь на неё натолкнулся, но ничуть не замедлился, продолжая карабкаться вперёд. Сам не отдавая себе отчёта, Коу зачерпнул горсть песка и бросил его в глаза чудовищу, но это было бесполезно. Песок налипал на его влажные и холодные веки, но ни гримаса боли, ни другое чувство не промелькнули на бледном мертвенном лице.
Оно приближалось. Коу зажмурился и выставил перед собой руки. Раздался чавкающий звук и его запястье охватила жгучая боль…
В последнюю секунду перед ним промелькнула его мать.
