я считаю, правильным решением, с ним я хоть в какой-то безопасности.
Паспорт. Он что-то говорил Марине про мой паспорт.
— Мы закончили?
— Да, конечно, можете идти, вот все рекомендации.
Выхватила листки, вылетела в коридор, никого не было, пошла в сторону регистратуры, Сафин стоял, облокотившись на стойку, расслаблен, доволен собой. Девушка администратор сияет ярче начищенного самовара, мой похититель улыбается.
Второй раз поймала себя на странных ощущениях. Но это не может быть ревность.
— О, а вот и моя крошка, как все прошло? Лучше не говори, я сам все потом проверю, поехали, нас ждут.
— Ненавижу тебя!
— Видали, как любит, убить готова, невеста моя, — Сафин обращался к администратору, девушка смотрит во все глаза.— Ревнивая до жути, того и гляди во сне придушит.
— Никуда я с тобой не поеду. Ты…ты подлый, наглый, отвратительный, — процедила сквозь зубы, уверенно пошла вперед.
У самого выхода меня догоняет, больно дергает за руку, вскрикиваю, Сафин рассержен, его хорошее настроение моментально рассеивается, в глазах холод, губы поджаты.
— Не играй на моих нервах и не испытывай терпение.
— А то что? Что ты сделаешь? Поступишь, как в душе, поставишь раком и сунешь… свой… свой…
— Член, называй уже его как надо.
— Сам называй или вон, пусть та девка назовет, она точно не слезет с него.
Морщится, но тащит меня к машине, запихивая в салон. Я не знаю, что делать, вообще как дальше жить. Все вещи в доме Марины, на мне лишь лосины, топ, ветровка и кроссовки. А учебники, конспекты, документы? Я говорю, что никуда не поеду, а все равно еду и иду с Сафиным.
У него своя вендетта с Минаевым, почему я страдаю ни за что? Хочу свою прошлую жизнь, учебу, спорт, подруг и никаких мужчин, от них только проблемы и зло.
— Что у вас было с Мариной? Почему Слава так хочет посадить тебя обратно? А за что ты вообще сидел?
— Слишком много вопросов.
— Куда мы едем? Что ты задумал?
— Я уже говорил тебе.
— Серьезно? Нет, ты шутил, это была шутка, и я ее оценила. Шутка — это когда смешно всем.
— Юмористка, да?
Нет, я не верю.
Бред.
Кто в здравом уме женится на первой встречной? Но когда мы останавливаемся прямо у белоснежного крыльца зала торжественных бракосочетаний, лишь качаю головой. Оттуда как раз спускаются жених и невеста, девушка в белоснежном платье, гости осыпают их рисом, вокруг смех и счастье.
Я была тут, в том году кто-то из друзей Минаева женился, Марина потащила и меня, было многолюдно, пафосно. Я тоже мечтала о том, что когда-то у меня будет любимый человек, мы поженимся, я надену красивое платье.
Сафин вновь тянет меня, но уже по коридорам, а я не верю, никто не позволит ему это сделать без моего согласия. Но вторая уже милая тетенька просто выходит из кабинета, Сафин что-то сует ей в руки, та скрывается.
А через десять минут моего созерцания лепнины на потолке она выносит паспорта, в одном из которых я узнаю свой по обложке розового цвета, и свидетельство о заключении брака.
Нет. Нет. Это все подделка.
— Поздравляю, молодые люди, теперь вы муж и жена.
И это все? Вот так просто? Можно прийти с улицы, сунуть денег и людей распишут?
— Чуть не забыл, — Сафин шарит по карманам джинсов.
Все еще пребывая в ступоре и не веря ни на секунду в правдивость происходящего, наблюдаю, как мужчина, достав из заднего кармана маленький целлофановый пакетик, вытряхивает из него два обручальных кольца.
Зубами рвет этикетки с пломбами, бросая их на пол. Надевает на мой безымянный палец тонкий золотой ободок, сверху блестит маленький камушек. Тут же вкладывает второе кольцо и, руководя мной, как куклой, надевает на свой безымянный палец.
Тетка что-то говорит, а я смотрю на наши пальцы на золотые ободки, мое подошло идеально, как и Сафина, но я не верю в этот спектакль.
— Теперь можно поцеловать невесту?
— Конечно. Мои поздравления.
И он целует. Нагло. Откровенно. Горячо. До тумана в голове и слабости в теле.
Засасывая мои губы, сразу проталкивая язык в рот, лаская мой. При этом так плотно прижимает к себе, что я чувствую его эрекцию. Хочу отстраниться, но не делаю этого, а Данил, ухватив за шею, зарывается пальцами в волосы, оттягивая их до легкой боли.
Он берет что хочет. Когда хочет — и никто ему не помеха.
В груди горит огонь, воздуха не хватает, все клокочет от непонимания, гнева, его самоуправства и моей беспомощности.
А еще от того, что мне нравится, как он целуется. Нравится он сам. Опасный, дерзкий, наглый. С хорошими девочками так бывает, им нравятся подонки.
Надо было бежать из ресторана со всех ног, не ждать и не думать.
— Черт, крошка, от тебя невозможно оторваться, ночью изнасилую твою киску языком.
Глава 19. Сафин
Черт, не могу оторваться от этой девчонки. Что творю, сам не знаю, взял и женился, как джентльмен хренов. Откуда во мне это благородство? Мама бы, конечно, гордилась.
Нет, мой мотив понятен, не держать же мне ее на цепи или в подвале, не совсем я конченый ублюдок и не хочу, чтоб меня закрыли снова лет так на пять по позорной статье. А девчонка красивая, ладненькая такая, с характером, глаза, в которых можно утонуть и влюбиться снова как пацану.
Продолжаю целовать, не стесняясь тетки-регистраторши, деньги решают все, пара красненьких купюр — и я муж, а эта сладкая блондинка с пухлыми губками — жена. И у меня в голове одни лишь мысли: как бы быстрее начать исполнять свой супружеский долг со страшной силой. Как бы быстрее забраться ей в эти, сука, развратные облегающие лосины, отшлепать по упругой попке.
Член стоит, в венах кипит желание, готов нагнуть ее прямо тут, пусть смотрят, вот вообще насрать. Влада стонет, меня рвет на части, я сейчас забуду, что я джентльмен, и могу вновь не удержать своих внутренних бесов и хуй в штанах.
«Твою же мать. Саф, прекращай» — это уже мной внутренний голос.
— Отпусти, — вырывается, а сама дышит так часто, смотрит так, что готова прожечь взглядом.
— Вот еще.
— Нахал.
— Я уже говорил, что сегодня ночью ты будешь кричать еще громче,
