Книга Чокнутая будущая - Тата Алатова

– Почему ты не знакомишь ее с братом?

В меня как будто бес вселился.

В самом деле.

Он-то навещает Алешиных жен, когда ему вздумается.

А сам, а сам!

– Потому что не терплю конкуренции, – отрезал Антон, направляясь в коридор.

Я последовала за ним.

– Ты думаешь, она увидит Алешу и решит, что выбрала не того брата?

– Не хотелось бы выяснять это опытным путем.

– У тебя детские комплексы или что?

– Мирослава. – Он был вынужден остановиться, чтобы обуться.

Я находилась рядом, заглядывая ему в лицо. Он крутился, чтобы не дать мне такой возможности.

Странная возня между тапочками и ботинками, если хотите знать.

Запах самогонки.

Вкус карамельки во рту от моего имени на его губах.

Туалетная вода древесно-кожаного семейства.

Плотная ткань его лацканов под моими ладонями.

Поймала. Загнала в угол.

Смотрела близко-близко, глаза в глаза.

Такие… очень светлого серого цвета с темными прожилками.

– Мирослава. – Он смиренно стоял, не двигался. Губы иронично кривились. Мимические морщинки, будто живые, все время складывались в новый рисунок. – Я же знаю, какое произвожу впечатление и какое – Леха.

– Будет женщина, которая выберет тебя, а не Леху, – прошептала я едва слышно.

Он зажмурился, как от вспышки.

Я отступила.

Дышать было больно.

– У меня только один вопрос, – с трудом выговорила я, возвращаясь в ту реальность, в которой убегала от неприятностей, а не неслась им навстречу со скоростью взбесившегося паровоза. – Как объяснить мое внезапное выздоровление Алеше?

Антон засмеялся, по-прежнему не открывая глаз.

– Ты же врушка, соври что-нибудь.

Вы бы знали, как же мне хотелось поцеловать его в эту минуту.

Но бабушка меня воспитывала иначе.

Для разнообразия я сказала Алеше правду.

Что испугалась всех его бывших.

– Дурочка, – развеселился он, – ты моя любимая девочка, что ты вообразила себе! Но я рад, что ты здорова, и рад, что приедешь. Кстати, помнишь, что это костюмированная вечеринка? Придумаешь, что надеть?

Алеша питал слабость к маскарадам и переодеваниям.

– Придумаю. И зря ты гонял Антона ко мне с апельсинами.

– Вы поругались? Я его еле уговорил проведать тебя.

– Просто ты достал его своими женами.

Еле уговорил?

Ах, что вы говорите.

Значит, напрасно мне тут Антон заливал про родственные связи.

Он все понимал куда больше, чем показывал.

Я завершила перегонку, аккуратно помыла самогонный аппарат и убрала его в кладовку.

Слопала миску малины, к которой почти не прикоснулся Антон.

Воображала себе, какие на вкус его губы.

Мое воображение кружило меня в будоражащем вальсе.

Наташа Ростова, собирающаяся на первый бал, не меньше.

Засуетившись, бросилась в бабушкину комнату, где стояли бесконечные тома русской классики.

Моя бабушка не умела ни шить, ни готовить, зато запойно читала.

Бабушка Ануш не прочла в своей жизни ни одной толстой книжки, зато умела все на свете.

Две идеальные старушки, которые превратили меня в чокнутую девицу.

Листая тома «Войны и мира», я спросила себя: почему бы просто не погуглить? Но это было бы совсем не то!

Вот, нашла: «Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в восемь часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее с самого утра были устремлены на то, чтоб они все: она, мама, Соня – были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака, бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых шелковых чехлах, с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque».

Дымковое платье на розовых чехлах с розанами в корсаже?

Нет, тут нужна тяжелая артиллерия.

Я помчалась обратно на кухню, схватилась за телефон.

– Роза Наумовна, милая моя, мне очень нужно платье Наташи Ростовой! Ну вы же ставили хоть когда-то «Войну и мир»?

Костюмерша Алешиного театра только крякнула, заслышав такое.

– Мирослава, голубушка, но это вам в оперный надо.

– Да не знаю я никого в оперном, а у Алеши сегодня день рождения!

– Ах ты батюшки, ну что за фантазии! Подождите, я вам перезвоню.

В ожидании звонка я трижды намылила себя, оттирая въевшийся под кожу запах самогона. И выскочила из душа как ошпаренная, заслышав трель телефона.

– Мирослава, мчите в оперный, вас там ждут. И быстрее, у них представление вечером, не до вас станет, – деловито сообщила Роза Наумовна.

Я рассыпалась в благодарностях, уже заказывая такси из приложения.

В оперном меня действительно ждала круглая барышня, сама похожая на диву.

Она схватила меня в охапку и потащила в пыльное закулисье, где топорщились парча и перья, воздушным облаком висели пачки балерин, пахло затхлостью и искусством.

– Имейте в виду, – тараторила она, – что «Ростова» уже семь лет в архиве, я не уверена, что реквизит еще моль не сожрала. Будете пахнуть нафталином, тут ничего не поделать. Предупредили бы заранее, я бы хоть проветрила платье. А «Иоланта» вам не подойдет, тоже красивое? И такая трогательная… Осторожно, шпаги из «Бержерака»… Я, к слову, видела вашего мужа в «Дяде Ване». Ну почему он не взялся за Астрова?

– Вот, – подхватила я, восторженно глазея по сторонам, – и я ему говорила. Из Алеши получился бы потрясающий Астров, на пике безнадежной страсти и страданий.

– Сюда. – Мы протиснулись сквозь ворох цыганских юбок и наконец добрались до стойки с чехлами. – Ростова, Ростова, первый бал, первый бал, – бормотала моя дива, перебирая чехлы. – Даже не знаю, что делать с грудью. У Богичевой-то грудь, на нее же кроилось. А у вас что?

– Затянем как-нибудь? – спросила я с робкой надеждой. – Велико – не мало.

– Вы и правда чем-то похожи на Наташу, одна фактура. Вот оно.

Она осторожно извлекла из чехла розовый шелк в белой дымке.

Частенько театральные наряды шились абы из чего, издалека все равно не видно, лишь бы блестело. Но это платье было что надо. С розанами в корсаже, чин по чину.

Я завизжала, разогнав по углам пыль.

Дива рассмеялась и увлекла меня в гримерку.

Затягивать и сооружать a la grecque, что бы это ни значило.

Алеша отмечал день рождения с размахом.

Он вообще любил всякие праздники, шампанское и восхваления.

Очень жалел, что скоморохи вышли из моды.

Я прибыла с легким опозданием – платье все-таки пришлось подгонять в груди, вариант запихать в лифчик носки я сочла оскорбительным. Хотелось верить, что сырая поспешная наметка продержится до конца вечера.

Туфли у меня были свои – светлые лодочки почти без каблуков. Украшения – бабушкины, она была еще той кокеткой. На голове