подсунула «пустышку», дабы посмотреть, что из себя вообще представляет хваленый начальником кадр.
— Пожалуйста, не делайте так больше.
С обидой в голосе просипела я. Михаил с долей разочарования ухмыльнулся.
— Светлана никогда не принижйте себя в глазах окружающих.
Зацепилась взглядом за его пронзительный зелёный.
Боже... Что за магическое влияние они на меня оказывают? Власов слишком харизматичный. Присмотрелась. Представила его в простой майке, домашних шортах, с хаером на голове, недельной небритостью и осознала, что даже в таком виде он бесподобен.
— Светлана?
— Да? — вздохнула от осознания, что слишком увлеклась рассматриванием начальника.
— Рабочий день окончен.
Обернулась.
За окном солнце движется к закату. Вид не столь великолепен, как, например, вид из панорамы отеля, но всё равно завораживающий.
Вернулись мы в гостиницу примерно через час. Благодаря вечерним пробкам в номере я показалась уже после заката солнышка.
Власов долго не задержался в общей гостиной. С телефоном, как с продолжением руки, ушёл к себе в комнату, оставив меня в приглушенном свете гостиной. Из панорамы открывался великолепный вид на зелёный парк, освещенный светом фонарей, и блеск реки, а за парком полоса огней поглощенного ночным полотном города.
Невероятно. Ещё несколько недель назад я была студенткой без конкретного плана. Мою привычную жизнь перевернуло вверх тормашками, и это очень воодушевляет и радует. Я словно смотрю фильм или читаю книгу. Полюбовавшись видом, ушла к себе, а, включив свет, застыла. Комната завалена фирменными пакетами.
— Какого чёрта?
Глаза округлились до такой степени, что в какой-то момент испугалась за их сохранность в орбитах.
Вдоль панорамных окон кем-то заботливо расставлены бумажные чёрные пакеты и коробки, перевязанные золотыми лентами.
Сглотнула. Подошла ближе, словно опасаясь за собственную жизнь, и медленно заглянула в один из пакетов. Убрала белый бумажный пергамент и, крадучись, заглянула в него. Осторожно сложенный костюм-тройку узнала без распаковки.
— Но я же отказалась...
Сердечко заколотилось.
Кто этот жестокий растяпал? Где этот ужасный человек, что ошибочно прислал всю эту одежду?! Зачем же так издеваться надо мной?
Подхватила другой пакет. Терракотовый пиджак, что идеально сочетался с шелковистым платьем изумрудного цвета, я также примеряла, а вот, собственно, и лощенный «изумрудик»!
Я так разнервничалась, что в моменте отступления опрокинула стопку коробок, и тогда-то вывалилась белоснежная сумка. Несмотря на защитный чехол, я узнала «красавицу».
— О нет...
Мой бюджет и моё сердечко не выдержит.
Ринулась с дорогущей сумочкой наперевес в комнату Власова. Нужно срочно решить данное недоразумение!
— Михаил Васильевич! — влетела в номер без предварительной записи на аудиенцию, о чём впоследствии пожалела.
Выходит, ситуация такова...
Ещё на подходе к его хоромам я, видимо, панически восклицала начальственное имя, и каков был мой ужас, когда без стука, мало того, вторглась на его территорию, так ещё и заехала по начальственному зеленоглазому лицу дверью. Уму непостижимо! Готовая провалиться сквозь пол до цокольного этажа, а там и до ада недалеко. Так и это ещё не всё! От удара Михаила откинуло на пару метров вглубь комнаты, из-за чего тот знатно так выругался, но, благо, устоял на ногах.
— Михаил Васильевич!! — на три октавы выше взвизгнула и бросилась к нему на помощь. — О Господи... Божечки-кошечки! Простите окаянную! Простите! Вы как?!
Власов, правда, удивил. Покорно сел в кресло, куда я собственноручно заботливо усадила начальника, и, прикрыв белым махровым полотенцем правую сторону лица, молча выжидал. Решал, видимо, как лучше меня уволить, то ли подсчитывал подходящую сумму компенсации, то ли думал о том, где лучше прикопать мой труп, а, может, и вовсе размышлял над тем, чтобы отправить меня в рабство или сдать на органы.
— Простите! Простите! Простите! Мне безумно жаль! — упала перед ним на колени и на чистом инстинкте потянулась руками к его лицу.
Удивительно и то, что Власов податливо убрал свои руки, отдав тем самым инициативу мне.
Я чувствовала себя настолько паршиво, что не заметила, как начала рыдать, пока осматривала его рассечённую бровь и наливающуюся опухлость у глаза в районе скулы, где выразительно так красовалась полоска от угла дверного массива.
Заприметила на столе у кресла в ведре бутылку, утопающую в кубиках льда, и на радостях замотала ту в полотенце, а затем заботливо приложила пострадавшему больше всего месту.
— Мне так стыдно! Я так виновата-а...
— Не плачьте, — серьёзно, почти в приказном тоне.
Невесомое прикосновение его горячей руки к моему бледному лицу подействовало отрезвляюще.
Отрезвило — мягко сказано! По телу прошёл импульс, будто меня шибануло током, и только тогда я поняла, в каком положении находилась всё это время, а именно стоя на коленях между ног Власова, устроившегося в кресле. Но и это не предел вопиющийся! Я-то ворвалась, считай, к полуголому мужчине, а может, и к голове вовсе. Под белым халатом не видно, но волосы Власова влажные, а это значит, он только-только принял душ.
Лицо вспыхнуло. От изучающего зелёного взгляда мужчины спрятаться попросту негде. Со стороны картина наверняка ещё более пикантна.
— Светлана, вы покраснели.
Не убирая от моего лица руку, он медленно стёр со щеки скатывающиеся слезы.
— А вы посинели...
Ничего не придумала лучше я, смотря на его некогда красивое лицо.
— Что же случилось? Вы так взволнованно меня звали.
— А?
Точно! Одежда!
— Я... Я нашла в комнате много одежды, которую, скорее всего, прислали по ошибке, — не знаю, куда деть взгляд от его обнажённого вида. Зажмурилась и продолжила: — Нужно скорее её вернуть.
Кое-как поднялась на ноги.
— Незачем.
— В смысле?
— Считайте это подарком от астраханского филиала в благодарность за бесценную консультацию каждого желающего сотрудника. Или премией за хорошую работу.
— Вы что, совсем?! — чуть и не покрутила пальцем у виска, сдержалась. — Я не могу!
Отпрыгнула, ужаснувшись, а Власов поморщился. От очередного испуга я забыла о дорогущих тряпках, да вообще обо всём, и принялась копошиться, словно курица наседка над пострадавшим начальником.
Через час у Михаила проявился хоро-о-оший такой отёк бурого оттенка. Это сильно удручало, особенно в начале, и я даже уговорила мужчину вызвать врача. Впоследствии медработник заключил, что Власову повезло, так как он умудрился основной удар заблокировать рукой.
Выписал внушительный перечень мазей и порекомендовал несколько дней делать заживляющий компресс. Мне же врач порекомендовал курс лёгких успокоительных настоек. Видимо, мою истерическую нервозность с приступами паники на фундаментальной вине оценил даже человек в белом халате.
Начальник держался молодцом. Подшучивал, не ругал, что удивительно, и
