не раздумывая, разулась и неторопливо пошла по «живому» коридору. Жрицы, прикрыв глаза и замерев подобно столбикам, продолжали что-то невнятно бормотать. Каждая из них будто сияла изнутри. Легкие одежды и длинные волосы развевались в потоках воздуха, а камни в посохах матово светились, временами рассыпая вокруг голубоватые искры.
Ритуал выглядел эффектно и дико пафосно. Складывалось впечатление, что Светлые все делают вычурно и на показ. Тихо хмыкнув, я переключил свое внимание с бормочущих эльфиек на царевну, которая как раз добралась до кромки озера. Она замерла на пару мгновений, словно выражая свое почтение Древней Богине, а затем уверено шагнула прямо на водную гладь и пошла по ней аки посуху. Я понимал, что скорей всего это эффект от магии жриц, но выглядело очень впечатляюще. Круто! Я тоже так хочу!
Словно завороженный, я следил за каждым движением Анемоны. В тот момент она казалась ангелом, сошедшим с небес для великой миссии на грешной земле. А столп света, который падал на нее откуда-то сверху и освещал путь по воде, только усиливал этот благоговейный эффект. Она неторопливо подошла к подножью статуи, покорно опустилась на колени и, склонив голову, протянула к Богине руки, сложив ладони лодочкой. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем выразительные очи каменной девы ярко засветились голубым светом. Послышался тихий, едва уловимый, перезвон и по щеке статуи скатилась синяя капля, которая устремилась вниз, в полете обращаясь в небольшой драгоценный камушек. Перед самыми руками царевны, слеза замедлилась и плавно опустилась в ее ладони.
Я даже не заметил, когда затаил дыхание и перестал моргать, наблюдая за этим светлым таинством. Нет, все-таки было в эльфячих ритуалах нечто завораживающее, утонченное и неуловимо прекрасное. Драконы были слишком грубые по натуре для чего-то столь легкого и изящного. Вот разрушить город до основания это — пожалуйста, а всякие там ритуалы на полную луну, под звучание флейты и осыпания лепестками цветов, увы, не для нас. Наверное, именно в тот момент, я подумал о том, что наша затяжная война в итоге многого нас лишила. Не только жизней и времени, но и нечто другого, что невозможно было описать словами. Можно было лишь почувствовать какую-то необъяснимую и непонятную горечь утраты…
Анемона учтиво поклонилась статуе и, аккуратно зажав камушек меж ладоней, поднялась на ноги. Обратно она шла так же неторопливо и размеренно, словно резкое движение могло разрушить незримую опору, и тогда бы вода поглотила ее в один миг. Стоило девушке ступить на твердую землю, как жрицы умолкли. Вокруг перестали кружить потоки магии, навершия посохов постепенно угасли — ритуал был завершен. Эльфийки вновь склонились перед царем, но он лишь едва заметно, недовольно скривил губы и жестом отпустил их. Происходящее ему явно не нравилось, но и противиться воли дочери он не хотел, или не мог в силу каких-то предрассудков и прочей дребедени, которая от меня была скрыта. Дважды повторять не пришлось. Уже через несколько секунд от жриц не осталось и следа.
— Вот, держи, — проговорила Анемона, подойдя ко мне и вложив в мою ладонь заветный компонент для ведьмы.
— Спасибо, — немного растеряно и заторможено, пробормотал я, все еще находясь под впечатлением от таинства.
Пока девушка обувалась, Антуриум сверлил меня взглядом, а я, упорно делая вид, что не замечаю этого, разглядывал добытую Слезу. Камень казался мне идеальным, и хотя снаружи он был твердым, внутри, переливаясь на свету, словно плескалась жидкость. Вроде бы обычное, но в тоже время удивительное зрелище, на которое можно было смотреть часами, но испытывать на прочность терпение местного правителя мне совсем не хотелось. Это было чревато весьма неприятными последствиями, и в первую очередь для меня. Порывшись в сумке, я аккуратно уложил Слезу Богини в небольшую стеклянную коробочку и заныкал ее в походные недра.
— Надеюсь, это все, что тебе было нужно? — спросил царь, когда мы уже выходили из священного для них места. Он выглядел все также величественно и достойно, но все же в его облики неуловимо проскальзывали мрачность, разочарование и раздражение моим присутствием. Ну извини дядька! Я тебя, конечно, понимаю, но своя шкура дороже…
— Да, это все, — уверенно кивнул я, чувствуя, как внутри все скручивается и переворачивается от волнения.
Мне оставалось только покинуть это злополучное место, но именно это тревожило больше всего. Я никак не мог отделаться от навязчивых мыслей, что именно сейчас на меня обрушиться весь гнев венценосца, и он натравит на меня своих верных подданных, которые растерзают меня в клочья. Напряжение пронизывало тело, но ничего ужасного со мной так и не произошло. Лишь, когда из-за очередного угла на нас буквально выскочил какой-то эльф в высоком головном уборе, чем-то напоминающем большой охотничий рог из серебра и драгоценных камней, я вздрогнул и едва не подпрыгнул, подумав, что вот она ожидаемая гадость. Но все обошлось… Завидев венценосца, он тихо вскрикнул, густо покраснел и тут же бухнулся на колени. Видимо, испугался, что едва не сшиб с ног правителя. Остроухий оказался каким-то мелким советником из свиты Антуриума.
— Ваша Светлость… — тихо промямлил он, усиленно вжимаясь в пол. Того и гляди в коврик превратится…
— Агератум, пусть дракона и мою дочь выведут к окраине Божественной Рощи, — холодно отдал он приказ, обходя расплющенного эльфа. — И да… — мужчина остановился, будто что-то вспомнил, и добавил. — И пусть в Серебряном Граде объявят день скорби и утраты, — он в последний раз взглянул на Анемону, будто прощаясь с ней и, гордо вскинув голову, удалился, скрывшись за очередным поворотом. А мы так и остались стоять…
Царевна, видимо, ждала, пока эльф перестанет протирать пол, и исполнит волю отца, а я просто не мог сдвинуться с места. В тот момент я чувствовал себя каким-то грязным подонком, который насильно разлучил невинное дитя и любящего родителя. Мерзкое чувство… Но ведь она сама захотела пойти! Я даже не настаивал! Да и, когда все закончится и я спасу свою жизнь, то все эльфийки смогут вернуться в родные края и жить
