— Приготовиться! — передали по цепочке приказ Ромды. Волнение погонщиков передалось ганджирам, и колокольчики зазвучали яростнее, оттого что животные начали упираться и подрагивать.
Джода нервно начал трогать пальцами свой белый шрам, стиснув челюсти.
— Откуда у тебя этот шрам? — внезапно спросила Райэнна.
Мальчик бросил на нее яростный взгляд.
— А ты как думаешь? — огрызнулся он. — Да просто я причесывался, а расческа укусила меня!
«Обидчивый щенок, — подумал Дэйн, отводя глаза. — Но он не гордится этим рубцом. А любой другой парень, представитель данной культуры, обязательно бы гордился. Интересно, как же он заполучил его?»
И тут со стороны джунглей донеслись крики. Затрещали кусты, и из зарослей, размахивая копьями и мачете, на дорогу посыпались люди, устрашающе вопящие.
Что-то прокричав, Ромда развернулся и бросился на бандитов. Джода с перекошенным яростью лицом устремился за ним.
Со свистом из ножен повылетали мачете. На солнце засверкали наконечники копий, когда погонщики, покинув ганджиров, образовали надежную оборонительную линию.
Дэйн тоже бросился бежать, не вынимая меча из ножен. Он увидел, что на Копьеносца в голубой тунике бросилось с полдюжины людей, как молния мелькнуло острие его копья, поражая ближайшего врага в горло, как тут же он отмахнулся, отбивая другие нацеленные на него копья, и вновь метнулось острие его копья.
На Джоду, размахивая короткой саблей, бросился человек. Мальчик замешкался, ткнул копьем перед собой, пытаясь заставить отступить нападавшего. Ярко сверкнуло лезвие. Копье метнулось вперед, но короткая сабля рубанула по передней части древка, и парень упал на спину, выставив перед собой копье без наконечника.
Ромда, без усилий парируя удары других нападающих, развернулся и тыльной стороной копья отбил удар сабли, следующим движением, подобным танцевальному па, он воткнул острие в плоть, вытащил, развернулся и парировал удар копья, нанесенный сзади.
К горлу Дэйна устремилось копье. Он отпрыгнул в сторону, и, когда наконечник просвистел мимо его лица, самурайский меч вылетел из ножен и его конец провел красную линию над ухом бандита. Кровь фонтаном хлынула из разрезанной артерии, и тело упало, уронив копье, воткнувшееся в землю.
Тогда Марш взялся за рукоять уже двумя руками и увидел, как рядом с ним копье Райэнны вспороло брюхо человека, который завопил и осел. Он заметил, как его подруга наклонилась, чтобы вытащить копье, а Аратак нанес сокрушительный удар, и у ног ящера полегли три обезглавленных трупа. Вокруг кричали залитые кровью люди. Потом он увидел, как промелькнула голубая туника Ромды, как, пятясь назад, Джода неуклюже, но достаточно уверенно отбил выпад копья лезвием мачете. Но тут Дэйну пришлось спасать свою жизнь, когда у его лица просвистело острое лезвие. Меч взметнулся, отбивая удар, а затем обрушился вниз, круша головы. С трудом освободив лезвие, Марш тут же был вынужден парировать удар копьем в грудь. Увернувшись от острия, он коротко рубанул по руке копейщика, а затем вонзил острие сабли в горло бандита; вопль агонизирующего сменился захлебывающимся кашлем.
Шагнув назад и одновременно выдернув клинок из горла нападавшего, он увидел, как Джода, покачнувшись, подался к нему спиной и как сзади на плече белой куртки из внезапно появившегося красного пятна высунулось что-то острое. Парень упал, вопя и размахивая саблей. Бандит поднял копье для решающего удара, но Райэнна, простоволосая, потерявшая свой голубой шарф, подскочила и вонзила мужчине в грудь острие своего оружия. Тот вытаращил глаза, изо рта его хлынула кровь, и он упал поверх Джоды.
В то же мгновение Дэйн оказался рядом с Райэнной, мечом отбив направленное на нее копье. Она тут же высвободила свое копье и поразила нападавшего. Небольшая группа бандитов отступала под натиском огромного Аратака; и тут в звуки битвы ворвался топот копыт.
Всадники с криками вылетели из кустов. Бандиты дрогнули, началась паника, и они побежали.
Коричневые, черные, голубые костли бросились вдогонку; с торжествующими воплями погонщики ганджиров присоединились к преследованию. Райэнна, отбросив копье, принялась стаскивать тело бандита с Джоды. Аратак наклонился, поднял труп и отшвырнул его в кусты.
Подскакал бордовый костли; седовласый предводитель каравана соскочил с седла и подбежал к ним. Джода застонал и сел, вцепившись в окровавленное плечо. Райэнна нашла свой шарф и прижала его к продолжавшей кровоточить ране Джоды.
Лицо старика, усталое и испуганное, вдруг стало яростным и презрительным.
— У нас достаточно лекарей, фелиштара, — насмешливо сказал он. — Можешь не утруждать себя заботой об этом ничтожестве! — Он сердито сверкнул глазами на сына. — Вижу, ты опять ранен! И на этот раз, надо полагать, в спину?
— Он хорошо держался и сражался, хозяин, — раздался глубокий голос Ромды. Копьеносец ордена Анкаана выглядел и говорил спокойно, словно находился на пикнике, а не на поле боя, хотя его голубая туника и была перепачкана кровью. — И он мог оказаться не просто раненым; благодаря этой копейщице из Райфа твой сын, которого ты теперь упрекаешь, жив, а ведь ты мог бы запросто и хоронить его сейчас.
Глаза старика сузились.
— Вот как! Даже женщина сражается лучше моего сына! — Насмешка в голосе прозвучала еще отчетливее. Он полуобернулся и поклонился Райэнне, обращаясь к ней несколько официально: — Благородная воительница, не соблаговолите ли почтить честью мой дом, вступив в него и приняв на воспитание этого отрока, дабы под руководством вашим стал он достойным мужчиной?
Дэйн понял, что означает эта речь, — последняя щепотка соли на рану сына. Ожидаемый отказ — хотя эта женщина владела боевым искусством получше многих из мужчин — до конца жизни преследовал бы парня, заставляя чувствовать себя униженным.
— Очень хорошо, — спокойно сказала Райэнна. — Я согласна.
Старика потрясли ее слова, насмешливое выражение постепенно покидало его лицо. Маршу внезапно стало его жалко, хотя хозяин и не заслуживал жалости. Наверняка это предложение и то, приняли бы его или нет, являлись важными элементами местной культуры и играли какую-то роль во взаимоотношениях отца с сыном; насмешка могла серьезно сказаться на будущем дома старика.
— Фелиштара?.. — Голос предводителя каравана задрожал, умоляя, но Райэнна говорила спокойно:
— Я беру твоего сына в обучение и обязуюсь сделать из него опытного бойца. Я чужестранка из Райфа и плохо владею вашим языком. Существует ли какая-нибудь формальная фраза, которую я должна произнести, чтобы считалось, что твое предложение принято?
Старик мучительно сглотнул и, казалось, сгорбился. Подождав несколько минут, Райэнна опустилась на колени и принялась обрабатывать рану Джоды.
— Очень хорошо, — наконец сказал хозяин каравана, стараясь выпрямиться. — Будем надеяться, что тебе с ним, фелиштара, повезет больше, чем мне. Он взглянул на лежащего с закрытыми глазами и сжатыми зубами Джоду, рваную рану которого обрабатывала Райэнна. И вся накопленная стариком злость выплеснулась в следующих словах:
