– Жанно с Анной де Котель. Анна счастлива, наверное. Год назад она сохла по Жанно, но боялась к нему приблизиться. Сейчас, кажется, перестала сохнуть, вот он ей в руки и упал. Но у неё ж есть парень, он работает под началом её отца. Так что – ничего у них с Жанно не будет, Анна не из тех, кто встречается с одним, а за его спиной целует другого. Она очень серьёзная, и очень красивая – человеческой красотой. Тоже блондинка, но – с пышной фигурой и тонкой талией. Даже если Жанно ею и увлечён сегодня, это ничем не закончится. Просто погуляют под ручку и потанцуют, а потом Жанно посадит её в такси и отвезёт домой.
А дальше было совсем здорово – вальс для всех, и они с Медведем очень славно прошлись, Финнея ловила восхищённые взгляды снаружи – и ей нравилось. Дома танцы тоже были бы, но морские танцуют иначе, с поправкой на воду. Скорость не та, и пластика. И ещё движение не на плоскости, а в объёме. Это тоже здорово, но – другое, непривычное.
Она смотрела на Медведя, и видела, как он понемногу разжимается изнутри, и ему начинает нравиться, ему тоже начинает нравиться, и это хорошо.
Правда, в домашний музей Саважей он с ней хоть и пошёл, но – только головой там вертел. А она внимательно слушала господина профессора – наверное, Жанно тоже рассказал бы, и не хуже, но показать хозяину дома своё уважение к его предкам – правильно и приятно.
А потом она поняла, что платье начинает высыхать.
Вообще с момента извлечения его из сундучка прошло часов восемь, Финнея как раз думала – сейчас сладкое, хочется попробовать местные десерты, потом ещё потанцевать – и можно уже отбывать. И как раз она успеет. Неужели не выйдет?
Она взяла под руку Анну и потащила её в туалет.
- Как думаешь, если я намочу платье, это никого не шокирует?
- Что случилось с платьем? – Анна не поняла.
- Оно ссыхается. Вообще мне говорили – двенадцать часов. Прошло восемь с небольшим. Я не знаю, что делать, я его надевала всего один раз, и то дома! И не хочу уходить прямо сейчас.
- Так, а если и вправду намочить? – Анна встряхнула ладони, призвала воды и принялась ловко и осторожно увлажнять лиф платья.
Финнея вздохнула чуточку свободнее.
- Да, так лучше, правда. А оборки я сама сейчас пролью хорошенько.
Пролитые, оборки воспряли и уж не висели несчастными завядшими тряпочками.
- Я читала о том, как однажды известный кутюрье-прикладник сделал платье целиком из живых цветов, и чтобы оно не завяло в течение такого же долгого приёма, посоветовал даме, а она была водницей, всё время поддерживать вокруг себя облако мельчайших капелек воды. Это ещё и было красиво – потому что в тех капельках преломлялся свет, и она вся была как в радуге, представляешь?
- Здорово! – идея Финнее очень понравилась. – А что за дама это была? Может быть, её расспросить о деталях?
- Увы, - вздохнула Анна. – Это была моя бабушка, мать отца. Её уже нет в живых.
- Очень жаль, - Финнея взяла Анну за руку. – Она любила тебя?
- Да, - кивнула Анна. – Моя сила – от неё.
- Значит, мы громко скажем ей спасибо – за всё. И за хорошую идею – тоже, так?
- Так, - Анна расцвела. – Спасибо, бабушка! – прошептала она.
- Спасибо, госпожа де Котель! – сказала Финнея. – Воспоминания о вас спасают меня!
Они обнялись с Анной, а потом Финнея сосредоточилась… и её окружило облако из мельчайших капелек воды. Это оказалось так хорошо, что не передать – сразу усталости как не бывало, и спина выпрямилась, и дышать стало легче, и оборки платья расправились. Она крутанулась на месте на носке – работает, не рассыпается, ура!
- Танцевать? – спросила она Анну.
- Танцевать! – ответила Анна.
В зале музыканты играли что-то задорное, все стояли в кругу и хлопали, а в центре круга что-то импровизировала пара – генерал Саваж, отец Жанно, и его сестра, госпожа Монтенеро. Они со смехом поклонились друг другу, оглядели круг…
- Госпожа Финнея, прошу, - господин генерал взял Финею за руку вывел в круг и оставил там.
Что, танцевать? Да запросто! Она скользнула в середину круга и завертелась, и свет множества магических люстр сделал то, что надо, и вокруг неё вспыхнула радуга. Да так, что все ахнули! И захлопали в такт!
Она подлетела к Медведю, вытащила его в круг, и он повёл её, касаясь кончиками пальцев – он шагает неколебимо и уверенно, она легко крутится под его рукой – и это замечательно, это просто замечательно.
24. Для чего нужны приёмы
Медведь понял, что можно немного выдохнуть и расслабиться, где-то после обеда, когда снова начались брожения по дому и танцы. Его изрядно удивила госпожа декан, когда они с профессором некромантии вышли и открыли танцевальную часть – они ещё и танцуют, господи, они вообще всё умеют, эти профессора.
У Медведя в живых была одна бабушка – мать матери. Она всю жизнь работала учителем математики в школе, Медведю бы даже в голову никогда не пришло, что она умеет танцевать. Она всегда была занята делом – или по работе, или по дому, ровно как мать. А живёт она в собственном доме, очень маленьком, зато вокруг сад с деревьями и цветами, и она высаживает эти цветы, и потом что-то ещё с ними делает. Ей не до танцев.
Медведь не знал, умеет ли госпожа декан выращивать цветы. Да умеет, наверное, она всё умеет.
А сам он ещё раз сказал себе, что умный, потому что пригласил Финнею. Рыба прекрасно танцевала, и даже если он тупил, она или подсказывала ему, или как-то делала так, что его ноги всё равно что сами шли, куда надо.
Ещё он поглядывал на остальных гостей – и своих, и прочих. И вдруг до него дошло – это он, Медведь, просто так ходит и таращится, а другие люди – тоже, конечно, но ещё и всё время о чём-то с кем-то разговаривают!
За таким делом он заметил и дядю Филибера. За столом тот сидел где-то далеко, со своей блондинкой-музыкантшей. Наверное, у него тут тоже есть какие-то знакомые и вообще свои люди,
