– Нет. Но один из членов нашей команды обналичивал выигрыш…
– … а поскольку касса всегда под видеонаблюдением, – закончил за нее Валентайн, – ваш напарник должен быть на пленке.
Она шлепнула ладонью по столу.
– Вот именно!
– Милая, это подтверждает лишь то, что в «Бомбее» тем вечером был один из вас.
Входная дверь «Болтушки» распахнулась. Ввалилось с десяток мужчин в форме пожарных, принеся с собой волну ледяного воздуха. Они стащили с себя куртки и облепили барную стойку, наперебой заказывая большие кружки пива.
Энн распахнула глаза. Через секунду она выскочила из-за столика и ринулась к задней двери. Бросив колу, Валентайн побежал за ней.
– Соблюдайте приличия, – засмеялся им вслед бармен.
Энн протаранила заднюю дверь как танк. Дверь распахнулась. Валентайн увидел, что девушка рванула к стоянке, потом внезапно остановилась и принялась озираться. Неужели ее напарник уехал, бросив ее?
Возраст определенно дает некоторые преимущества. Например, люди всегда недооценивали его физические возможности. Энн вскрикнула, когда он схватил ее за плечи, развернул к себе и начал трясти.
– Говорите, где ваши сообщники.
– Вы что… идиот…
Это взбесило Валентайна. Это она идиотка. Любой нормальный мошенник давно уехал бы из города. Он уже хотел ответить, но почувствовал сильный удар по затылку.
Он очнулся на ледяном металлическом полу с запястьями, прикованными наручниками к трубе горячего водоснабжения. Вокруг гудели голоса. Трое мужчин и женщина. Холодный пол оказывал негативное воздействие на его внутренности, и Валентайн ощутил острое желание осрамиться.
Он попытался разобрать разговор, но не узнал язык. Похож на турецкий, или греческий, или албанский – в общем, из этих мест. Валентайн приоткрыл один глаз и принялся рассматривать двух незнакомых ему мужчин, входивших в шайку. Под сорок, поджарые, желтоватый цвет лица, особые приметы отсутствуют.
Комната, в которую они его притащили, была засыпана мусором. В основном пивными банками, попадались и разбитые трубки из-под крэка.[37]Валентайн сделал вывод, что это заброшенный склад в западной части города.
Энн стояла в центре комнаты. Она успела переодеться в спортивный костюм. На шее у нее висели наушники от плеера. Девушка подошла к нему и присела на корточки. В наушниках звучали «Времена года» Вивальди. Она коснулась его лба.
Валентайн открыл глаза.
– Привет.
Вся шайка окружила его. Достав маленький фонарик, Европеец посветил ему в глаза. Потом сказал что-то обнадеживающее Энн.
– Хорошо, – ответила она по-английски.
Валентайн постучал наручниками по трубе.
– Может быть, снимете их? Я же никуда не денусь.
– Только если кое-что скажете, – отрезал Европеец.
– И что именно?
– Хочу знать, как вы сумели вычислить меня в казино. – И добавил: – Никто, кроме вас, не смог.
– Сначала снимите, – гнул свою линию Валентайн.
Европеец вытащил ключи и расстегнул наручники. Сев рывком, Валентайн прислонился к стене, комната кружилась у него перед глазами.
– Ну вот, теперь выкладывайте, – напомнил Европеец.
– Вы сами себя стрижете, да?
Европеец кивнул.
– По очереди.
– Да, это заметно.
– Хотите сказать, меня выдала моя стрижка?
– Боюсь, что так.
– Да в вашей стране полно чудаков. И в казино их немало. Чем же я выделился?
Валентайн пытался придумать, как бы поделикатнее это объяснить. В американских казино действительно можно встретить отвратительно одетых людей. Вот только они не играют в блэкджек за столами, где ставки кратны пяти тысячам долларов. Они развлекают себя кено[38]и игровыми автоматами. А игроки за пятитысячными столами носят часы «Ролекс» и отдают за стрижку по сотне долларов. У них есть деньги, и они выставляют их напоказ.
– Дело в том, что, – осторожно начал Валентайн, – вы выглядите…
Все неотрывно смотрели на него.
– Бедным, – закончил он.
Европеец вздрогнул. Валентайн нащупал его больное место.
– Вы ведь давно не были в этой стране, да?
Европеец положил руку на плечо Валентайну.
– Вы неглупый человек. И если мы позволим вам говорить и дальше, я уверен, вы немало о нас узнаете. Так что закройте рот.
– Это уж точно, – согласился Валентайн.
Они сгрудились в противоположном углу комнаты. Валентайн воспользовался перерывом, чтобы сделать несколько глубоких вдохов и успокоить колотящееся сердце. Прием древних боевых искусств, которым он никогда особенно не владел. Энн отделилась от товарищей, подошла к нему и снова присела на корточки.
– Пожалуйста, послушайте меня.
– Я слушаю.
– Мы играли в блэкджек по всему миру. В конце концов казино понимает, что не может нас победить, и тогда нас зашвыривают…
– Вышвыривают.
– Спасибо. Тогда мы едем в другой город. Монте-Карло. Нассау. Сан-Хуан. Месяц здесь, месяц там. Всегда одно и то же.
– Я что-то вас не очень понимаю, – признался Валентайн.
– В конце концов нам запрещают вход, – пояснила она. – Казино понимает, что им не обыграть нас, и нас выгоняют.
– Ясно.
– В «Бомбее» все иначе. Мы играли, выигрывали и продолжали играть. Каждый вечер думали: «Когда же это кончится? Когда же они нас выставят?» Слишком уж все хорошо было.
– Хотите сказать, что «Бомбей» позволял вам жульничать?
– Да.
За многие годы Валентайн наслушался разных нелепых алиби, но это было уж чересчур.
– Вот это да, – только и смог сказать он.
Энн выскочила из комнаты. Остальные трое приблизились к нему, Европеец опустился на корточки. Из кожаного пиджака он достал знакомый «Глок» и приставил ствол к щеке Валентайна. Валентайн сжал колени. Он с трудом сдерживался, чтобы не намочить штаны.
– Я бы вас прикончил, но тогда Энн перестанет со мной разговаривать, – разоткровенничался Европеец. – Так что возвращайтесь туда, откуда приехали, и наслаждайтесь золотым веком вашей жизни. Понятно?
– Да, – кивнул Валентайн.
Европеец бросил «Глок» через плечо. Один из его сообщников поймал пистолет. Потом он приковал Валентайна все к той же трубе, и они ушли.
