Впервые со времен гниения в адских вертепах, я признался себе, что в самом деле заслужил эти тысячелетия страданий. Но это же и дарило робкую надежду… А вдруг то, что с моей душой делали демоны и я сам, не убило ее окончательно, и она все еще вяло трепыхалась, пытаясь сохранить остатки своей человечности? Да, все годы, проведенные в этом мире, с самого первого дня, я стремился давить в себе любые проявления чувств. По-настоящему живым я ощущал себя лишь единожды, когда самозабвенно полосовал на куски одержимых тварей, рыскающих по джунглям Дикого материка. Однако ведь раньше в глухом лесу моей души не возвышался зловещий обелиск, стремящийся пожрать мою природу. Быть может, я с самого начала ошибался? Может, я не должен противиться воскрешению, чтобы не потерять и этот крайне зыбкий, но все же шанс?
Стиснув челюсти, я наблюдал за пляской огненных лепестков и преисполнялся все большей уверенностью в своем выборе. Спасибо тебе, Линни. Ты помогла мне определиться, какую сторону я займу в противостоянии этого безымянного мира с Дьяволом. Именно ты смогла показать мне, что я все еще человек. Не демон, не камбион и даже не потерявший всякие моральные ориентиры грешник. Я такой же, как и сотни людей, что сейчас стоят рядом со мной и поют в твою честь песню. И будь я снова проклят, если не сделаю все, лишь бы твоя жертва не стала напрасной. Как и страдания остальных тысяч душ, которым еще только предстоит утонуть в кровавом водовороте грядущих событий. Я искренне прошу прощения у тебя и всех тех, кто отдаст свои жизни за избавление этого мира от гнёта Князя Тьмы. И мне плевать, даже если я сам после этого целую вечность буду в муках ползать перед багровым троном Владыки Преисподней, рыдая от боли. У всего есть цена, и мне есть, чем платить…
Пойте, братья, гимн горькой тризны,
Славьте тех, кто уходит от нас.
За горизонтом свет новой жизни,
Мы умираем, чтобы он не погас…
Порывистый ветер, которому просто неоткуда было взяться в закрытом дворе храма, внезапно налетел на погребальный костер, распаляя пламя до самых верхних капителей монументальных колонн. Жадный огонь и летящие искры скрыли от наших взглядов хрупкую стройную фигурку, завернутую в кипенно-белый саван, и песня зазвучала еще громче…
* * *
Вот уже вторые сутки Астра сидела взаперти в собственной комнате, не допуская даже мысли покидать ее. Она не выходила, чтобы поесть, не выходила чтобы умыться, а просто бессовестно напивалась вином, которое стащила на кухне, как последняя воровка. Вот только то, что она пала так низко, сейчас заботило аристократку в самую последнюю очередь. Теперь на ее совести появилось багровое несмываемое пятно, которое не получится свести уже ничем.
Небесная тысяча, что же на нее нашло?! Из каких неведомых глубин души воспряла настолько черная и непримиримая ненависть к Линнее? Молодая аристократка не знала ответов, и этот ужасный поступок испугал даже ее саму. В ушах до сих пор звучали предсмертные мольбы зарезанной Дивита, которые Астра пыталась заглушить выпивкой. Если б ее в таком состоянии застала мать, то даже страшно представить, какой разнос она бы устроила дочери.
Однако у Луаны, судя по всему, накануне произошло нечто не менее шокирующе, что пошатнуло ее душевное равновесие. Она буквально в одночасье превратилась из цветущей прекрасной женщины в злобную старуху. И дело тут было вовсе не во внешности… по крайней мере, не в ней одной. Характер вдовы испортился настолько, что ее теперь старательно избегали все члены семейства, включая дядю-узурпатора. Впрочем, Луана и сама ни с кем не искала встреч, предпочитая проводить свои дни в уединении. Так что юная Персус могла дать себе поблажку и побыть один на один со своими мыслями…
Раздавшийся стук в дверь заставил аристократку подпрыгнуть на месте и трусливо спрятать недопитую бутыль под подушку, словно это могло скрыть витавший в помещении застарелый винный смрад… Однако сейчас Астра ощущала себя преступницей, а потому первейшим ее подсознательным желанием было скрыть все улики, о чем бы они не свидетельствовали. Девушке казалось, будто любая мелочь способна выдать ее…
Из коридора, тем временем, принялись долбиться еще настойчивее. И аристократка на подгибающихся ногах двинулась к выходу. Пока она плелась, в голове успели пронестись сотни черных опасений. И самые мрачные из них с садистским удовольствием нашептывали Астре, что это за ней пришли имперские дознаватели, прознавшие о том, что это она убила Линнею. Что теперь ее закуют в кандалы и заточат в темницу, огнем и железом выпытывая мельчайшие подробности ее злодеяния.
Однако молодая домина не собиралась прятаться и скрываться. Даже если все так, то пусть она предстанет перед судом и достойно примет свой приговор! Она аристократка, а значит, не станет унижать себя и пятнать честь собственной фамилии!
За то короткое время, потребовавшееся на преодоление расстояния от кровати до порога, Персус успела по-настоящему преисполнится решительности. Однако вид пожаловавшего визитера смыл ее уверенность блаженной волной облегчения пополам с легким смятением.
— Данмар?! — Шокировано округлила глаза девушка. — Что ты здесь делаешь?!
— Привет, Астра, — кивнул юноша. — Просто зашел проведать, ведь тебя не было на тризне.
— А… я… мне нездоровиться, — попыталась выдумать аристократка оправдание. — Поэтому вот…
— Я могу войти?
— Да-да, конечно! — Спохватившись, рыжеволосая посторонилась и впустила гостя в свои покои. — Просто ты раньше никогда не приходил ко мне…
— Все когда-нибудь случается в первый раз, — пожал плечами воздушник, стараясь выглядеть как обычно. Но в этом его движении ощущалось какое-то неестественное напряжение, которого раньше девушка никогда не замечала. Даже в те нелегкие для нее моменты, когда они с ним враждовали.
— Данмар, с тобой все в порядке? — Тревожно спросила Персус.
— Сейчас главное, в порядке ли ты, Астра.
Почему-то от этих слов повеяло холодом вырытой могилы. И хоть аристократка никогда их не видела, ведь обычай хоронить покойников в земле был распространен на суровых окраинах северных королевств, где люди попросту не могли столь расточительно расходовать драгоценную древесину. Но именно эта ассоциация оказалось наиболее сильной и красочной.
— А… почему я должна быть не в порядке? — С очень явной заминкой отозвалась она.
— Потому что я знаю, что ты сделала.
Смысл сказанного дошел до Астры далеко не сразу. А когда она все-таки поняла, что ей ответил Данмар, то ощутила, как зловещий озноб пробегает по всему телу. Почему-то бесследно растворилась ее недавняя решимость встретить обвинение с гордо поднятой головой. И если б поблизости не находилось мягкое кресло, то хозяйка покоев грохнулась бы прямо на пол, резко став не в силах совладать с дрожащими поджилками.
— Я… я… — Персус не знала, что можно сказать в свое оправдание, поэтому просто что-то неразборчиво лепетала, глупо разевая рот. — Я не хотела…
