знаю, что вам сказать, Арсений Ковалев. Мне бы понять, что вам от меня нужно? С чего вы взялись уже второй раз звать на свидание серую уточку Мирославу? Ведь не красота моя сразила вас в самое сердце… И рыжего сына, нуждающегося в маме, у вас нет…
Поколебавшись, я решила, что терять мне нечего. Поэтому так и спросила:
— Арсений, что вы от меня хотите?
В трубке наступила напряженная тишина. Я прямо физически ее ощущала, и даже неловкость за свой вопрос почувствовала.
— Просто хочу провести время с красивой девушкой. Это что-то криминальное? — после паузы ответил Арсений и выжидательно замолчал.
Еще раз вспомнив, что терять мне нечего, сообщила:
— Я работаю до восьми. И если вы планируете пригласить меня в пафосное место, то имейте в виду, одета я буду неподходяще.
Усмехнулась — слишком хорошо я помню, как чувствовала себя в мятой офисной блузке в ресторане самого Арсения. «Помпезное роскошество» — кажется так это место назвал Славинов. Ага, оно самое. И я в нем словно гадкий утенок среди лебедей и павлинов.
— Отлично, значит в восемь я за тобой подъеду. И, Мирослава… — мужчина сделал паузу, — мне будет приятно, если ты будешь обращаться ко мне на «ты».
Попрощавшись с Арсением, я с глупым видом поулыбалась в пространство перед собой и сверяясь с карточкой, которую мне дал Сергей Анатольевич, набрала номер.
— Вы позвонили в фонд «Добрые сердца», меня зовут Ольга. Чем могу вам помочь, — проворковал на том конце нежный голосок с томным придыханием.
Чуть растерявшись, я с трудом промямлила:
— Здравствуйте, меня зовут Мирослава. Мне ваш номер дал Сергей Анатольевич Гребенников. Врач…
— Да-да, мы хорошо знаем Сергея Анатольевича, — перебила меня девушка. — Что именно вы хотели?
— У меня мама… Она сердечница и…
— Мирослава, ей нужна финансовая помощь? — подсказала мне Ольга.
— Да! — обрадовалась я. — Сергей Анатольевич сказал, что все необходимые документы оформит.
— Хорошо, Мирослава. Назовите вашу фамилию и по какому номеру телефона вас можно найти. Я запишу вас на прием к учредителю фонда на…., - она замолчала. Из трубки раздалось чуть слышное кликанье мышки, — вот, на середину августа. Семнадцатое число вас устроит?
— Как августа…, - растерянно переспросила я. — Сейчас же конец мая.
— Раньше никак не получится — решения о выделении финансирования в каждом случае принимает владелец фонда лично. А он очень занятой человек и очередь к нему… длинная.
— Так записывать вас на август? — нетерпеливо переспросила Ольга, видя, что я молчу.
— Д-да, конечно, запишите пожалуйста, — пробормотала я, понимая, что и тут все глухо — скорее всего, не успею я добраться до благотворителя, деньги мне понадобятся гораздо раньше.
Закончив разговор с Ольгой, положила телефон на стол. Потерла начавшие немилосердно ломить виски. Повздыхала и снова уставилась на телефон, надеясь, что вид черного пластикового прямоугольника поможет мне как-то собраться с силами для следующего звонка.Потом схватила его, пока не передумала. Отыскала в контактах нужное имя и позвонила.
— Дань, привет, — произнесла как можно спокойнее. — Как твои дела?
— Здравствуй, Мирослава. У меня все в порядке, — Данька замолк, никак не помогая мне. Стремясь заполнить возникшую паузу, я суетливо заговорила:
— Дань, мы с твоим папой вчера поговорили и…
— Ты не будешь больше со мной работать…, — светским тоном, словно погоду за окном обсуждал, проговорил Даниил Славинов. И если бы не короткий сдавленный вздох, прозвучавший в конце фразы, я бы подумала, что ему все равно, что я сейчас скажу.
— Нет, Дань, я не смогу больше с тобой работать как психолог…
Глава 25
— Ты звонишь попрощаться? — голос Даньки набух слезами.
— Я звоню сказать, что вам с папой нужно выбрать другого специалиста для тебя, — я сделала паузу, решаясь произнести то, чего совершенно не планировала говорить всего день назад. — И еще, Дань… Я хочу пригласить тебя в гости в понедельник. К себе на дачу. Тебе ведь там понравилось?
Тишина в телефоне была просто оглушающей. Я даже отвела трубку от уха и посмотрела на экран, не сбросился ли звонок.
— Дань… Ау! — позвала тревожно — может зря все это? Не надо было ни о чем договариваться со Славиновым, потому что Даньке уже не нужно общение со мной. Дети ведь отходчивы и часто очень быстро забывают и свои печали, и людей, к которым привязались.
В динамике длинно всхлипнули и дрожащий голосок произнес:
— Мирослава, ты не шутишь? Ты зовешь меня в гости?
— Дань, мы ведь можем с тобой дружить, правда? — я облегченно выдохнула.
— Ты не можешь со мной работать как психолог, потому что у тебя произошло вклю… включение в клиента, да, Мирослава? — деловито спросил на диво подкованный в этом вопросе Даниил Славинов. — И это мешает тебе, да?
— Эмоциональная привязка, — поправила я, улыбаясь. — Да, это очень мешает трезво мыслить, когда работаешь. Я оказалась плохим психологом для тебя, Дань.
— Самым лучшим! — счастливым шепотом выдал он в ответ, и добавил: — Я тебя очень-очень люблю, Мирослава.
— Похоже, я тоже тебя люблю, — произнесла я, уже завершив звонок, — и не знаю, что с этим делать. И что делать с безумными предложениями твоего отца.
Закончив разговор с Данькой, я сходила к кулеру, установленному в холле. Налила воды в кофеварку, включила, и дожидаясь своей утренней чашки кофе, мыслями вернулась на дачу. В наш разговор со Славиновым-старшим…
…— Дурак я, да? — он, не отрываясь, смотрел на меня. В холодных глазах равнодушное любопытство — что же я отвечу ему?
Уверен, что кинусь убеждать, что никакой он не дурак, а наоборот, добрый и светлый человек, раз верит в такие вещи, как любовь на всю жизнь?
Или, наоборот, ждет моего подтверждение что да, дурак дураком, и морда колпаком, коли надеялся на такую глупость, как вечные чувства?
Не будет ни того, ни другого, господин олигарх. Потому что, я и сама когда-то задавала себе вопрос, дура я или нет, раз верила, что меня будут любить всю жизнь. И тоже, как и вы, нарвалась на реалии жизни, что-то сломавшие во мне.
Поэтому я пожала плечами и ответила:
— Не мне судить об этом, господин Славинов. Я не эксперт в данном вопросе.
— Но ведь ты наверняка слышала много историй о настоящей любви, маленькая психологиня? А если не слышала в своем кабинете от клиентов, то верила в нее, как верят все девочки.
— Но вы-то не девочка, господин Славинов. С чего вы в такие вещи стали вдаваться?
— Сам в шоке, — он ехидно усмехнулся. — Но вот именно так все и было — верил,
