для тебя женщина-махрам (прим.- в исламском праве: близкий родственник или родственница, с которыми нельзя связаться узами брака по причине их родства, но с которыми можно оставаться наедине и отправляться в путешествие. К данной категории относятся отчим, отец мужа, братья, племянники и т.д.). Мы так и останемся тайной, Кабил… Ты так и останешься меня не достойным, живущим своей жизнью, ведущим свою войну, а я…- Элисса не выдержала и заплакала,- а я… буду встречать сострадание, злорадство или сочувствие у всего мира всякий раз, когда мой законный муж, не нужный мне, совершенно чужой и далекий, будет попадать в объективы фотокамер, справляя свою естественную мужскую нужду с другими…
-Элисса…- перебил он ей, делая пару размашистых шагов в ее сторону.
Девушка лишь подняла руку вперед.
-Не надо. Прошу… Я должна подумать, Агилас… Позволь мне пару дней побыть одной…
-Я буду вынужден уехать на пять дней… Думал, взять тебя с собой…
-Не стоит… Пойдут разговоры. И… Я правда хочу побыть одна. Мне это нужно…
Мужчина молча кивнул. Его лицо было максимально напряженным.
Элисса вышла из его кабинета, предварительно высушив пальцами глаза, чтобы не привлекать внимание слуг к своему состоянию. Завтра с утра она будет мыслить более трезво и взвешенно, а пока в голове была полная каша. В одном только девушка была уверенна на сто процентов- Агилас врал ей. Она не поверила ни единому его слову.
Глава 15
Глава 15
Эли думала, что утро будет способно прояснить ее состояние, но ошибалась. Чувство потерянности, разрастающееся в душе, подобно свищу, в буквальном смысле захватило её. Точка опоры, которую она, казалось, обрела в лице Кабила, оторвалась и теперь хаотично курсировала по ее сознанию, лишая ориентации.
Девушка смотрела на дворец и его жителей- и чувствовала, как настороженность и напряжение становятся ее главными спутниками. Ощущение того, что здесь все против нее, усиливалось. Она снова и снова прокручивала в голове кадры того, что произошло с Кабилом в их последний разговор. Сомнений в том, что причина странного поведения Тарика крылась совсем в другом, не было, равно как и в том, что Кабил ей врал при их последней встрече. Но не только обман любимого печалил её. Она с тяжким камнем на сердце и еще большей досадой на душе понимала, что ей мало.
Да, ей мало тех обрывков любви, которое дает им их положение. Здесь и сейчас, находясь в его главном дворце, под одной крышей с женой, Эли стала чувствовать это четко и безошибочно. И даже несмотря на то, что с Мейзой Агиласа связывала отнюдь не любовь в традиционном ее понимании этого слова, она была его законной супругой. Вокруг нее крутился мир этого дворца. Это она смело и торжественно ступала, как верная и единственная спутница правителя этих мест. Такое чувство, должно быть, рано или поздно захватывает каждую из любовниц, всякую, кто выбрал роль второй. И даже если вначале кажется, что женщине не важен статус, рано или поздно она начнет умываться слезами досады. Так уж устроена наша психология. В этом суть сказки о «Рыбаке и рыбке»- нашей коллективной памяти. Человек жаден, нам всегда мало, особенно если дело касается любви, статуса и власти.
Элисса привыкла быть на первых ролях. Она с детства взращивалась с фундаментальным пониманием того, что мир ее женской вселенной будет вращаться вокруг нее, как это было с ее матерью, бабушкой или сестрой. Она родилась стать «первой леди», а сейчас играла роль воровки, урывающей у мира лишь подачки в виде их тайной связи, которая бы выглядела в глазах общества наипостыднейшей в случае разоблачения. Эли ревновала Кабила. Не столько к Мейзе, сколько ко всему миру в целом, если хотите, к судьбе.
В эти тяжкие, минуты, оставшись один на один со своим тяжким осознанием, она ушла глубоко в себя. Желание заниматься привычными делами улетучилось. Элисса отменила ранее заложенные в графике встречи с известными учеными и деятелями искусства этих мест, с коими хотела познакомиться, отменила и экскурсионные поездки. Даже занятия кабильским под предлогом плохого самочувствия пришлось перенести.
Она и правда чувствовала себя не очень. Предсказуемо ее внутреннее разобранное состояние перекинулось и на физиологию. Появилась плаксивость и раздражение, апатия и слабость. Психосоматика- сказала бы логичная и рациональная Иштар. Но даже с сестрой Эли избегала общения в эти дни- ей нечего было ей сказать. Вернее, все, чем бы она хотела поделиться, было под строжайщей тайной, сжигающей изнутри.
Единственное, в чем девушка находила отдушину, были книги, прогулки с ними по территории дворца. В библиотеке она брала очередной томик, а то и два, так как владела навыком скорочтения и быстро одолевала книгу, уходила в сад. Снова и снова она таким образом убегала от реальности, вслед за своими глазами и разумом –по пути очередной героини очередного произведения. Вольтер, Достоевский, Махфуз, Камю… Она сознательно выбирала гениев пера разных стран и поколений. И снова и снова убеждалась в том, что истина одна на все времена и страны. И человек всегда к ней стремится, кем бы ни был- покалеченным французским солдатом времен Второй мировой, находчивым красавцев и сластолюбцем Задигом из Вавилона, терзающим себя самокопанием обитателем шумного и пыльного Каира или бедным студентом, переживающим в одном из холодных дворов- колодцев Санкт-Петербурга свою экзистенциональную драму «маленького человека».
Но реальность снова и снова обрушивалась на нее осознанием того, что любовь, пусть и не сразу и отчетливо присутствовавшая в фабуле непростых произведений, которым она отдавала выбор, рано или поздно все отчетливее проявляла свой рельеф и занимала центровое место повествования. В конечном счете именно любовь определяла в нашей жизни всё и вся. Везде, но только не в её реальности…
