было.
– Тони, налей мне кофейку, пожалуй, и побегу я скорее! – Тед постучал по стойке.
– А тебе уже некуда торопиться, присядь-ка лучше! – мужчина рядом чуть повернулся на высоком барном стуле.
Это был высокий брюнет, лет сорока пяти – пятидесяти. Наметившиеся мешки под глазами, немного набрякшие веки делали холодный взгляд синих глаз усталым и жёстким. Лоб пересекали несколько тонких морщин. На нём была футболка, чёрная куртка и простые джинсы. Обычный завсегдатай паба, человек из толпы. Но для работяги, коротающего после получки вечер пятницы, хорошая чистая кожа, прямой нос и правильные черты лица.
Рэдмаунт только открыл рот для вопроса, и тут почувствовал, как ледяная спица паники вонзилась в позвоночник: правая кисть человека была искусственной рукой – серебристый хром и матовые вставки чёрного полиуретана. Губы мужчины чуть изогнулись в самодовольной презрительной ухмылке.
– Вижу, лишние объяснения не понадобятся. Так даже проще, сэкономлю время. Да дыши уже нормально! На, вот, пивка хлебни, – он передвинул Теду бокал. Пальцы роботизированного протеза легко двигались с очень тихим механическим жужжанием.
– Я не твоя добыча, Охотник, – сдавленным голосом ответил Тед и машинально отхлебнул пива.
– Не добыча, – согласился тот, слегка кивнув. – Наживка. Пей, ты мне пока живой нужен, – передвинул ему второй бокал, быстро смахнув уведомления на смартфоне, лежащем на стойке.
– Даже тачскрин на железных пальцах?! А, я смотрю, ты хорошо освоился с новыми технологиями, капитан Крюк! – Теда накрыла волна наглого адреналина. Его собеседник неожиданно расхохотался, морщины у глаз стали резкими. Тед немного подождал и озадаченно переспросил. – Что смешного? Какого сравнения ты ещё ждал?
– Если бы я заранее тогда знал, что мой собутыльник что-то запомнит и запишет за мной, то был бы воздержаннее на язык! – он, отсмеявшись, отёр слёзы и глубоко вздохнул. И видя, что Тед в ожидании уставился на него, продолжил, жестикулируя, будто бы запросто общался с закадычным другом в баре. – Да, мне довелось выпивать с Джеймсом Мэтью в одном уютном артистическом заведении в окрестностях Сент-Мартинс-лейн в Вест-Энде. Ты же знаешь, на нас алкоголь не действует. А поговорить иногда очень хочется. Этот маленький усач гордо назвался драматургом, был так пьян, и я весь вечер с удовольствием спорил с ним о бессмертии и вечной любви. Он недурно цитировал классиков. Я рассказал ему свою историю, а у коротышки в голове всё перепуталось, и он сделал из моей жизни сказочную пьеску!
– «Питер Пэн и Капитан Крюк»? – ахнул Тед.
– Да. Почему-то именно сражение человека с крюком вместо руки против огромной рептилии ему показалось интересной сюжетной линией. В любви к женщине он ничего не смыслил, и эта тема не вышла, – он оглядел металлические пальцы. – А вот твои знакомые, Живущие Давно, изображены ватагой чумазых мальчишек, которые не взрослеют.
Вольмер улыбался, но было в этой улыбке что-то неприятное и отталкивающее, его глаза оставались холодными и неподвижными. Теду стало не по себе. В зале слишком много народу, нельзя открыть стрельбу в толпе, и на улице у бара людно, всё как Эмер предсказывал.
– Сожалею, но ничем не могу тебе помочь. Она оставила меня три года назад, вернулась к Марко. Я не знаю, где они сейчас.
– Я был в Сантьяго месяц назад. Её нет там. – Охотник прищурился. – Почему же Тревор посчитал тебя ценным и важным для неё?
– Ему виднее, – перевёл дух Тед.
– Сколько ты был с ней?
– Одну ночь, – смутился детектив. Охотник снова рассмеялся. – Что в этом смешного?
– Тед, что ты тут ошиваешься? Почему до тебя не дозвониться? – за спиной Рэдмаунта возникла Ли.
– О! Дорогуша! – Вольмер развёл руки для объятий, она отшатнулась.
Встав с барного табурета, он стукнул по стойке бумажником, и повысил голос, обращаясь с широким жестом к посетителям в зале и указывая на агента.
– Господа, угощаю! По кувшину пива на каждый стол! Пора выпить за женщин, джентльмены! Не будь сварливых несносных жён, пабы разорились бы много веков назад, ибо какое ещё горе запивать мужчине!? – ответом ему был одобрительный гул, выкрики и редкие аплодисменты.
– Тед! Что за хренов балаган тут происходит? – нахмурилась она. – Где Тоцкий? Это что за клоун? Ты его знаешь?
– Э… Это... – Рэдмаунт лихорадочно соображал, обшаривая глазами крепкую фигуру. Где же на нём оружие? – Это один из моих осведомителей.
– Тед, найди Михаила, его сигнал не в сети, он вызвал помощь, и пропал! – Ли смерила Вольмера подозрительным недовольным взглядом и вышла.
– Я верну тебе твоего кролика-альбиноса практически в целости и сохранности, но сначала ты расскажешь мне всё, что знаешь, – хладнокровно выговорил Охотник, вернувшись за стойку и неторопливо расплачиваясь с барменом.
– Мой напарник у тебя? – задохнулся Тед.
– Да. К любой охоте нужно хорошо подготовиться, – он вздохнул и побарабанил по столешнице. – Пока же у меня стойкое ощущение, что мне подкинули пустышку. Не люблю, когда у меня выигрывают время.
– В смысле, «пустышку»? – не понял Рэдмаунт.
– Да. Ведь, по сути, своей смертью Тревор выгадал несколько дней, и, наведя на тебя, тоже сбил с толку. Дав возможность остальным свалить по-быстрому, – как будто бы размышлял вслух его собеседник. – Ладно, давай чуть пройдёмся.
Было свежо. Они вышли на улицу, резкий проливной дождь то обрывался, то снова затапливал город. Пешеходы с облегчением складывали зонты, но не спешили убирать их далеко. Вольмер с неприязнью покосился на низкие тучи и быстро огляделся. Тед пытался упорядочить мысли.
– Я знаю, что ты впервые умер на корабле. Не любишь воду? Тебе не нравится дождь?
– Мне не нравится тот, кто приходит с дождём, – он посмотрел на озадаченного детектива с удивлением. – Не понимаешь, о чём я?
– Э…. Нет, – пожал плечами Тед.
– Странно, – вздохнул Вольмер. – Элементали могут контролировать погоду, но редко пользуются этим. Йен – это дождь, снег и лёд.
– Его я встречал только раз, и даже словом толком не перекинулся. Чаще доводилось общаться с его братьями, – осторожно высказался Тед. – Он предпочитает водную стихию?
– Выскочка. Младшенький из троих. Её любимая дрессированная собачка! – Охотник раздраженно фыркнул.
– А Де Ла Рю считает тебя самым избалованным вниманием и любовью! – не выдержал
