Мой симбионт с усердием взялся за дело. Бережно водил расческой по внешнему покрову существа, улыбаясь во всю ширину мембран и приговаривая: «Хороший, мой хороший, я назову тебя Клубок».
— Ты хотела сказать Колобок? — подсказал я весьма популярное имя из земного фольклора. К тому же строение этого мифического персонажа наиболее точно соответствовало телу существа, если не принимать во внимание отсутствие у му'ум-рэка ротового отверстия и наличие меха.
— Нет, — любовно гладила сферу Вика, старательно избегая задевать расческой глазные яблоки, — Клубок, Клубочек…
К тому времени мой процессор нашел значение данного термина, и я склонен был согласиться с симбионтом.
— А второго как назовешь? — из чистого любопытства спросил я.
— Шарик, — мгновенно ответила Виктория подвида Б.
— Очень оригинально, — заверил я.
Прошел еще час. Я начал понемногу беспокоиться по поводу чрезмерной привязанности Виктории к своим «мумрикам». Симбионт непрерывно и поочередно гладил их, прижимая к груди, расчесывал, потом перекатывал по кровати, потом, налюбовавшись вдоволь, вновь брал на руки и опять расчесывал. Причем эта совершенно не поддающаяся осмыслению последовательность не то что не надоедала Вике, но даже доставляла ей необъяснимое наслаждение. И, видимо, не ей одной: шарообразные тварюки перестали урчать, издавая время от времени только тоненький писк: «Му-у-ум, му-у-ум».
Похоже, один я остался лишним на этом празднике жизни. Не говоря уже об обещаниях некоторых заняться уборкой машинного отделения.
Смотрел я на это представление, смотрел, и вдруг мне пришла в голову мысль, не лишенная логики: «Раз Вика испытывает эмоциональную привязанность к геометрии сфер, то такую мелочь я в состоянии ей обеспечить!»
Я вывел на противоположную стену вместо зеркала запись трансляции одного из земных состязаний. Игра была довольно примитивной: нужно всего лишь закатить мяч в ворота команды соперника без помощи манипуляторов.
Мой симбионт на минутку оторвался от своего занятия, привлеченный комментариями какого-то неадекватного гуманоида, поясняющего события на поле часто срывающимся на крик голосом. Не пойму, зачем это требовалось, — происходящее в игре было очевидным. «Ну разве что для землян с дефектами мозга», — решил я.
— Смотри, состязаются команды с твоей планеты, — объявил я, радуясь, что самка отвлеклась от своих му'ум-рэков, — «Реал» и «Барселона». Смотри-смотри, как люди толкают биподами этот шар! Весело, правда?!
Вика, ничего не сказав, вдруг вернулась к своим питомцам. Кажется, зрелище не нашло отклика в ее душе.
— Хочешь, я заменю изображение мяча на мумрика? — Мне показалось, так будет еще забавнее.
— Нет, Макс, — сказал симбионт устало, — смотри свой футбол…
Пока я раздумывал, что бы еще предпринять такого, что могло бы отвлечь самку от ухода за коренными обитателями Сириус-6, комментатор заорал во все децибелы:
— Го-о-о-л! Го-о-о-л! Месси! Месси! Но вы только посмотрите, как Хави отрезал пол-обороны «Реала» своей передачей!
Вика не смогла проигнорировать столь значимое событие и краем глаза взглянула-таки на экран.
— Нравится Месси? — тут же спросил я.
— Нет, — ответил симбионт, сделав вид, что занят структурированием волокон Шарика.
— Тогда, наверное, Хави? — догадался я.
— Нет, — уверенно отрезала Виктория, потом смущенно добавила: — Мне Криштиану нравится.
Я уже сообразил, о ком идет речь, — о высоком гуманоиде с короткими черными волокнами, постоянно появляющемся в центре событий поединка. Хм, как бы мне заполучить этого Криштиану для воспроизводства моей особи?
— Если у него такие замечательные технические параметры, почему его поставили играть на левом краю поля? — удивился я.
«Действительно, — поддакнул мой процессор, — какого хрена? С острия атаки он мог бы наносить свои мощные удары».
Я даже не ощутил, как настолько примитивная игра внезапно захватила все мое внимание.
«Ты куда пас отдаешь, дебил?! — уже вовсю орал мой наэлектризованный процессор. — Ты что, простую параболу рассчитать не в состоянии?»
«А вращение, а скорость ветра?» — возразил я ему.
«А на фига этот флажок на углу поля поставлен?! — в запале воскликнул мозг. — Чтобы по нему определять сопротивление воздуха».
— Ты с кем там разговариваешь? — спросила Вика.
Черт, я же не выключил громкую связь! Теперь уже выключать смысла не было.
— Это мой процессор. Вика, а ты что думаешь?
— Думаю, что у тебя шизофрения, — ответил симбионт, искоса глядя на проекцию.
— Нет, я о том, почему они так мечутся по площадке? — увлеченно перебил я. — Не проще ли выстроиться в линию и считать траекторию для следующей передачи?
Самка ничего не ответила, но я решил не оставлять попыток занять ее игрой:
— А вот эти в черных футлярах, это кто?
— Твои собратья. Чехова читал?
— Нет, — сконфуженно ответил я.
— Почитай, «Человек в футляре». — Вика сделала паузу. — Если серьезно, Макс, это судьи. Типа того светлячка-полицейского на станции.
— Ясно, — рассеянно бросил я, не прекращая попыток отогнать это внезапное чувство сопричастности происходящему на поле. — Глянь: он показывает какой-то желтый прямоугольник — это сколько кредитов штрафа?
Мой симбионт, вздохнув, поместил Шарика обратно в клетку. Даже самке подвида Б стал очевиден тот факт, что игнорировать традиции родной планеты дальше она не сможет.
— Нисколько.
— В чем же тогда заключается наказание?
— Ну если даст красную карточку, то удаляют с поля, — пояснила Вика.
— Хм… и это все? Странные у вас обычаи. Откровенно цепляют биподами игроков противоположной команды. Ты только глянь — никто не подчиняется полицейскому дроиду! Еще и позволяют себе огрызаться на него. Неудивительно, учитывая вашу систему правосудия. На «Арене Федерации» дроид немедленно распылил бы подобное существо. Зачем тогда вашему судье дезинтегратор на шее, если он его не использует, кроме как дуть в него?
— Кто же станет играть в игру, где арбитр может тебя убить? — Брови симбионта поползли вверх.
— А какой смысл, скажи мне, если половина игры состоит из нарушений правил, наказанием за которые служат всего лишь эти ваши «штрафные»? В половине случаев механика игрока даже до ворот добить ему не позволит с такой позиции. Так еще и стенку перед ним ставить позволено! — Я так распалился, что не заметил, как выкрутил громкость на максимум.
— Дикость! — не слушала меня Вика, продолжая гнуть свою линию звонким голоском, пытаясь перекричать динамик. — А еще что-то там трындишь о ступенях цивилизации. Мы, такие все из себя примитивные, отказались от гладиаторских боев около двух тысяч лет назад. А вы, умники, уничтожаете все, что движется, за малейший проступок!
