в скульптуре и не знал, гипс перед ним или белый мрамор, но качество исполнения восхищало: высокий мускулистый воин с оголенным торсом салютовал мечом, который был выполнен из металла и блестел в солнечных лучах, проникавших сквозь витражные стекла на потолке. От плеч статуи до самого пола струился закинутый за спину красный плащ, соразмерный гобелену.
Маркеллин широкими шагами пересек зал, встал за кафедру, тяжелый взгляд прошелся по залу, прекращая бормотание толпы и перешептывания.
– Я хочу поговорить с вами о силе. Сила это не только мускулы. При должном использовании, силой становятся наши ум, хитрость, знания, связи и деньги. Что превращает все эти ресурсы в силу? Кто скажет?
Никто не сказал.
– Воля. Понимаете? Наша воля способна объединить силу, интеллект и так далее. Поэтому сильный человек – это только волевой человек. Представьте огромного барана. Он сильный? И представьте маленького волка. Кто сильней? Да, баран волка не кушает.
Зал хохотнул.
– А кто сильней: семилетний мальчик или сорокалетний мужчина? Кто сказал, что сорокалетний? Ты что, не следишь за мыслью? Сильней тот, кто возьмет ружье. А чтобы это сделать, не нужны ни мышцы, ни мозги. Только намерение, которое порождено волей. А чтобы воля была на что-то способна, она должна быть сильной. Наша цель – сила воли, господа.
Маркеллин указал на статую возвышающегося над ним баала.
– Сила воли не только пробьет нам путь вперед. Она не даст нам сдохнуть, если мы окажемся в открытом море или под завалом. Без силы воли разве вышел бы в море хоть один моряк?..
Яма, внимательно слушавший наставления фламина, незаметно для себя ушел в воспоминания.
…В детстве он с ребятами любил играть на далеком поле, где когда-то, лет сто назад, была деревня. Под дерном здесь часто находили какие-нибудь безделицы вроде чернильниц, гвоздей и наконечников стрел, иногда откапывали даже монеты, из-за которых дрались. Чаще, конечно, играли, чем дрались, а иногда устраивали что-то среднее, когда не понять – то ли еще игра, то ли уже издевка и драка. От самой деревни не осталось ничего, только пересохший колодец без колоды. Глубокий, холодный, темный, страшный, кишащий всякой гнусной живностью. Туда Яму и спихнули. Он тогда страстно желал обидчикам скорой и жестокой смерти, кричал им угрозы, а они смеялись. Должно быть, они собирались вытащить его через час-другой, но случилось так, что в те края забрела голодная волчья стая, и вся компания оказалась растерзана. Угрозы Ямы сбылись, однако он остался в колодце. На прогнивших деревянных стенках распласталась плесень и росли студенистые грибы. Их он ел. На дне была маленькая, но пополняемая подземными ручьями лужа, из нее он пил. Маркеллин говорил правду. Только благодаря силе воли Яма смог прожить в колодце достаточно долго, до тех пор, пока староста Ирвинг, путешествовавший через эти глухие места, не нашел его. Сила воли и ненависть.
Аплодисменты вернули Яму в зал красного прихода, и он понял, что пропустил какую-то занимательную историю от мэтра. Маркеллин подождал несколько секунд, остановил овации успокаивающими жестами и продолжил:
– А вы говорите, невозможно. Нужно верить в себя, только и всего. А если ваше отражение в зеркале не внушает надежности, то смотрите не на себя, а на баала. Представьте, что вы лучший из лучших воинов, рыцарь легендарной армии хранителя Дерека, например. И разве тогда вы не сокрушите любую проблему? Еще как!
Взгляд фламина наткнулся на Яму.
– Сегодняшний пример еще раз доказывает: чтобы чего-то добиться, нужно идти по головам. Кстати, парень, если когда-нибудь захочешь стать министрантом или поступить в семинарию на красного фламина, смело говори, что тебя рекомендовал фламин Маркеллин, мое слово весит много.
Один из зрителей, воодушевленный энергичностью и щедростью фламина, встал и крикнул:
– Я тоже хочу!
– Молодец! – крикнул в ответ Маркеллин. – Всегда нужно требовать. Только не от людей, а от жизни. Желания мало, нужна сила воли взять то, что хочешь. Завтра приходи на тренировку. Если удержишь против меня шпагу дольше десяти секунд, считай, что ты зачислен в семинарию. А того, кто еще что-то выкрикнет, я провожу пинками до дверей.
Зал благоговейно притих.
– Продолжаем… Давайте смотреть правде в глаза. Если всех пропускать вперед, то вам ничего не достанется, верно? Если идти вместе со всеми, то придется делиться. Так? Делайте выводы. Лидер всегда должен быть впереди, а люди для него – это строительный материал, как глина для скульптора, как краски для художника, как деньги для торговца. Так устроен сильный боевой отряд, любой правительственный аппарат…
Лекция продолжалась еще около часа. Назавтра Маркеллин пригласил всех на тренировку по фехтованию. Все выходили из зала потные и воодушевленные. Свежий ветерок приятно обдувал. Яма заметил, что и сам под влиянием: плечи расправлены, осанка прямая, а взор словно живет собственной жизнью и ищет чужие взгляды, чтобы их переглядеть.
К Яме подошла невысокая девушка в платье модного фасона – приталенном, лишенном рукавов и намного более коротком, чем он привык видеть в селении путников. До недавних пор приличные женщины использовали настолько открытые одежды только в качестве ночной рубашки. Волосы ее тоже были непривычно короткими, едва ли до середины шеи, зато виртуозно уложены и окрашены в яркий медный цвет. Из-за обилия макияжа черные глаза казались бархатными мотыльками, размокшая на жаре тушь оставляла на веках маленькие черные кляксы. Шею охватывала атласная голубая ленточка.
– Привет! – сказала она, как будто старому знакомому. – Откуда ты такой взялся?
Он не нашел лучшего ответа, чем банальное уточнение:
– Какой?
– Пробивной, конечно. Думаешь, я не видела, как фламин тебя чествовал? Но по правде ты странный, тощий, неприветливый и одет страшненько.
Яма хмуро посмотрел и собрался уйти.
