плывя хоть на разваливающимся челноке, чем пересекать пустыню. Но для нас путь по морю закрыт, потому что за караваном, уверена, пристально следит десяток весьма недоброжелательных глаз, и любой наш посланец будет немедленно перехвачен. А если идти вдоль побережья, где есть хоть какая-то жизнь, — не оберемся проблем с местными князьками и племенными вождями. И то, что на каждом хуторке, с нас будут требовать мзду за проезд через их земли, это еще не самая большая, из возможных неприятностей. Тут для многих, не ограбить чужака, все равно что собственного имущества лишиться. Ты, помнится, сам как-то говорил, что путешествовать по Южной Земле, лучше в составе армии. А если бы у нас была армия, нам бы не понадобилось путешествовать.
— Но сейчас у нас есть человек, который ходил через пустыню еще мальчишкой, просто чтобы проведать родных. — Я не без гордости указал на деда, снисходительно прислушивающегося к нашему спору. — Так что — пустыню мы пересечем. Не скажу, что без особых проблем, но пересечем точно. И кстати, тебе ведь вовсе не обязательно проделывать этот путь с нами, забудь про паланкин, мы вполне сможем управиться вдвоем, а ты присмотришь за караваном.
— А как ты, Сергей, собираешься без меня договариваться с моими людьми? — Резонно возразила она. — Мы ведь уже говорили об этом, когда обсуждали возможность вызвать помощь через людей Зооткааса. Письму они скорее всего не поверят. Да и вы, благородный оу Готор Готор, конечно личность весьма известная, а в Фааркооне, так и вовсе — второй после короля, но…, вам ведь еще и придется объяснять моим приказчикам, куда это вы умудрились деть их хозяйку. Ведь Биим же говорил, всем известно, что пропали мы вместе. А тут, если честно, подозреваю могут быть серьезные проблемы, слишком многим, мое появление просто не выгодно. Настолько невыгодно, что они могут прикинуться, будто и вас не узнают. Ведь сейчас, они могут резвиться в закромах моего Дома, насколько им позволяет совесть. …Потому-то, если честно, мне бы не очень хотелось, чтобы известие о моем возвращении, опередило меня. Приказчики у меня конечно люди надежные, а многие так и вовсе мне родня по матери. Но дом без хозяина, это слишком большое искушение. Вернувшись, мне хочется иметь возможность ухватить за руку хотя бы самых наглых воришек. Не то чтобы мне так было жалко украденных денег, просто — должен же быть какой-то порядок. А если они узнают о моем возвращении заранее — то наверняка успеют спрятать концы и подчистить записи.
— И ради этого стоит подвергать себя риску, и всем тяготам походной жизни? — Слегка удивился я.
— Повторяю, дело не в деньгах. Дело в благополучии того дела, которое начал создавать еще мой дед, ради которого погиб отец, и в которое я вложила душу. Это стоит любых тягот.
— Моя бабушка проделывала этот путь, с моими внуками в седельных сумках. — Внезапно поддержал дед Одивию, которой, как ни странно, весьма благоволил, что не слишком-то вязалось с тем образом варвара-дикаря, какой он любил надевать на себя. А впрочем — что я знаю о варварах-дикарях? Судя по тем рассказам, которые я услышал от деда перед первым забросом на Землю-2 — у аиотееков были сферы деятельности, в которых женщине полагалось вести себя незаметнее прячущейся в норке серой мышки. А в некоторых — она была королевой, и уже мужикам туда соваться было просто не прилично. Вроде как даже семейный шатер и весь хранящийся в нем бытовой скарб, считался собственностью жены, а достоянием мужа было оружие и скот. Во всем этом, есть своеобразная логика.
…В общем, мы договорились. Не без споров и даже некоторой ругани, но договорились. Ругался кстати, в основном дед, когда услышал о том, что я собираюсь нанять проводника. И на все мои уговоры, что за три тысячи лет, в пустыне многое могло измениться, он только плевался, и заявлял, что «Коли не изменилась сама пустыня, я найду дорогу даже с закрытыми глазами». Но я все-таки смог настоять на своем. Вдобавок к проводнику, мы наняли шестерых, по уверениям Зооткааса, надежных людей, в качестве охранников и погонщиков. …Ведь наша группа, должна была замаскироваться под торговый караван, торгующий по редким становищам кочевников разной полезной в быту мелочевкой. Обычно, по уверениям Зооткааса, такие караваны, по негласному договору с кочевниками, не трогали. Потому как, серьезно грабить там было нечего, а без иголки в хозяйстве, или горшка там, или лишней миски, жить весьма печально. Уходили, тоже соблюдая все правила конспирации. Наш караван вышел без нас, а мы догнали его уже позже, якобы выехав на конную прогулку. На коняшках, в пустыне далеко не уедешь — помрут бедолаги, так что плотного наблюдения за нами вести не стали — себе дороже. В общем, встретившись с караваном, мы пересели на верблюдов, а коняшек отправили домой, посадив на них специально нанятых людей, которые должны были изображать нас. Учитывая, что ехали мы в одежде местных кочевников, предусматривающей закрывание лица от ярких лучей солнца и песчаных бурь, можно было надеяться, что наш побег заметят не скоро. …Мы конечно, сильно налажали с самого начала, не догадавшись прибыть в Аэрооэо отдельно от каравана с золотой редькой, ну да хоть остается надежда, что мы остались не узнанными. Ведь по сравнению с тем шиком, которым мы были окружены в прошлый раз, когда официально представляли наше королевство, сейчас мы держались достаточно скромненько. Да и одежда, что нам выдали в храме Амулета, была, прямо скажем, крестьянского фасона. А оружие у меня и деда — так кто знает этих дикарей с верховьев реки? — Может мы какие-то местные бандюги, нанятые крышевать караван? А гостиница, в которой мы поселились, принадлежала братству торговцев маслом, которое возглавлял Зооткас, и которое по совместительству было этакой мафией контрабандистов.
Несмотря на то, что подготовились мы более чем хорошо — благо, Зооткас помог с продажей моей фальшивой цепочки, и парочки поддельно-драгоценных камушков, из заначки Одивии, путь все равно дался нам тяжело. Испепеляющее солнце, пробивающиеся даже сквозь одежду песчаные ветры, высушивающие кожу, и самое тяжелое — строгая экономия воды. Даже в чертовой Зарданской пустыне, и то не было настолько тяжко. …Хотя мы и старались избегать «людных» мест, все же парочки оазисов, миновать никак не удавалось — надо было пополнять запасы воды. А там приходилось изображать из себя торговцев. Мне казалось, что я весьма преуспел в этом деле, однако Одивия, которую до столь серьезного мужского дела, как торговля не допустили, едва ли
