прицела.
Фотографии Янины Монах разложил по той же схеме: слева – живая, справа – на плитках дорожки в парке, около замерзшего озерца. Пятно ярко-красного, в золотых цветах, шарфа, закрывающего клеймо на лице, изуродованные волосы, длинные черные сапоги… В чертовщину не верю, твердо сказал себе Монах. В черного монаха тоже. Если даже он есть, то к убийствам не причастен. Таскаться по городу босиком оно способно, а вот убить… Нет! Почему? Заявил бы что-нибудь о грешницах, примазался бы как-то, дал понять, что причастен. Взял ответственность на себя, так сказать, иначе зачем огород городить. Даже не обсуждается. Кто-то валяет дурака, пугая горожан. Фиглярствует. Зачем? А черт его знает. Мало ли неадекватов. Да и технически… как? Нужна база. Босой монах и техническая база – диссонанс. Все естество и жизненный опыт Монаха восставали против монаха-убийцы. Но с другой стороны… может, есть сообщники? Опять черт его знает. А мотив? Ищи, кому выгодно. Кви продест. Классика. Ну и кому же?
Смерть Янины… Кому она выгодна? Одинокая, бедная, ничем не примечательная девушка из провинции. Бывшему мужу Грише из автосервиса? Слишком декоративно для пьющего механика. Уж скорее черный монах. А Васе Пивкову какая выгода?
А смерть Маргариты? Умная Анжелика, которая женским началом ухватывает суть, спросила, как они жили. Да и Саломея тоже предложила присмотреться к супругу, но она не знает подробностей, что жертва ушла на их глазах, а супруг остался и, похоже, ни при чем. И снова по кругу: куда она ушла, к кому… Тут работы непочатый край! И хрен его знает, как начинать. Мотив устранения супруга или супруги лежит на поверхности, что общеизвестно. Подложим под Бражника бомбу в виде Добродеева с интервью, еще одним. Интервью «до», считай, провалилось, журналиста вытолкали взашей… Вытолкала! Серая мышь – секретарша. Тоже интересная фигура. Темная лошадка мышиной масти. Значит, подсуетимся насчет повторного. Добродеев упирается для вида, но самому интересно… тот еще авантюрист! Надо, кстати, узнать насчет похорон…
Ну, допустим, жили плохо. И что? Ничего. Ни-че-го. Она ушла сама, добровольно, а он остался. На глазах у всего честного народа. В кино все видно: выходит из зала, вызывает лифт, идет по улице, исчезает за горизонтом. Точка, как любит говорить Лео Глюк. Точка! Большая и жирная.
Почему так демонстративно? Хотела унизить супруга? Публично дать по морде? Знала, что бросится искать? Будет нервничать? Почему не из дома? Не могла уйти потому что… Сидела на цепи? Под замком? Ясно одно: она не собиралась возвращаться. Или… хотела заставить понервничать, а потом вернуться как ни в чем не бывало? Что же у них за отношения… были?
Предприниматель Бражник… Спекулянт-консультант вернулся в город после долгого отсутствия. Брак, скорее всего, второй или третий. Детей нет. Фигура непубличная, не привлекает к себе внимания, сидит в тени. Никто ничего о нем не знает, даже всевидящее око Лео Глюк. С какого дива эта фигура, во-первых, появилась на публике, причем не в театре, например, а в толпе, где все на виду? И во-вторых, зачем подняла шум… фигура в смысле, когда исчезла Маргарита? И почему он сразу потребовал вызвать полицию? С чего заподозрил худшее? Был опыт?
Друзья? Неизвестно. Старые знакомые? Сколько его не было? Двадцать лет, больше? Неужели никаких связей? Интересно, как он уехал из города… Сбежал, облапошив партнера? Может, месть?
Требование выкупа… По заявлению Бражника, требование выкупа имело место. Непонятно, почему они поспешили убить Маргариту и не взяли деньги. Унижение жертвы – клеймо и волосы – говорит о некой идеологической подоплеке действа, которая не вяжется с требованием выкупа. Не вижу логики, как говорит Жорик в пылу полемики с Анжеликой…
Монах придумывал все новые и новые вопросы, пытался сочинить интересные ответы, прекрасно понимая, что все его домыслы вполне ничтожны и грош им цена. Мало информации. Придется ждать следующего шага убийцы… Васи Пивкова. Какой, к черту, Вася Пивков? Назовем его… Монах задумался. Сатанист? Он поморщился – слишком театрально. Убийца преследует некую цель, действует продуманно, точно, деловито. Прагматик? Бескрыло и нейтрально, маловато инферно – убийства все-таки. Штукарь? Монстр?
Не то. Он в маске, рядится под секту, возник ниоткуда… Сейчас, сейчас… Монах закрыл глаза, мысленно перебирая подходящие названия для этого… Мутант? Жиголо? Душегуб? Все не то. Не забирает. А что, если… Оборотень! Пожалуй, неплохо. Неуловимый, прячется под маской, невидимка, непонятно, чего хочет. Пусть Оборотень. Отныне Вася Пивков нарекается Оборотнем. Иди с миром, Вася. Пошел вон. В ад. Мы тебя раскусили. Почти.
Значит, ждем следующего шага Оборотня? Саломея Филипповна сказала, что продолжение последует. Внук Никитка… инфантильная эзотерическая версия Леши Добродеева, спец по пришельцам, знакам, магии, приворотам-наворотам, не вылазит из потусторонней пещеры, ищет следы внеземной цивилизации. Несмотря на юность, сделал блестящую карьеру – президент эзотерического клуба «Руна». Надо бы посмотреть, чем эти рунисты занимаются! Или руноиты.
Монах нашел страничку клуба – не просто клуба, а клуба-сообщества – «Руна» и погрузился в чтение. Прошелся по верхам, чтобы не создавать аккаунт. «Приглашаем всех, кому интересно не просто существовать, а искать везде и всегда необычное и завораживающее в обыкновенных вещах, кому интересно развиваться, творить и удивляться». Неужто Лео отметился? Его стиль: разноцветные пузыри и барабанный бой. «Не просто существовать, а искать необычное в обыкновенных вещах и удивляться»… Зачем? Разве мало действительно необычных вещей?
Зануда ты, Монах, попенял он себе, не умеешь удивляться. Все видел, все знаешь… Волхв. Без крыльев. Бескрылый волхв, который уже ничему не удивляется. Все, приплыли на вечную стоянку. Бросили якорь. Проклятая нога! Вон люди горят, суетятся, удивляются… Монах закрыл глаза и представил себя у костерка на берегу быстрой горной речки. Чайник вот-вот закипит, пахнет дымком, пошумливают верхушки деревьев; опускается ночь; в кустах сонно вскрикивает птица… Покой, тишина, чувство единения и гармонии с мирозданием. Звезды! Иногда пролетает тарелка с зелеными человечками…
Ладно, хватит ныть, одернул он себя. Еще не вечер. Будет и на нашей улице, как говорится. Чертов козел с купленными правами! И надо же было им столкнуться… Судьба. Судьба? Добродеев утешает, говорит, что судьба пыталась уберечь его, Монаха, от падения в пропасть, утопления в речке, нападения хищных… Кто там у вас водится, спрашивает Добродеев. Куницы, барсы, медведи, еноты… много птиц, вздыхая, отвечает Монах. А в горах цветут олеандры, белые и розовые, видны заснеженные пики гор… Эх! Хоть бы разок еще взглянуть… Одним глазком!
Между прочим, олеандры – ядовитые растения, говорит Добродеев…
Ладно, харе, Монах! Разнюнился, сопли распустил, противен самому себе. Все еще будет! В
