Эдо и обратно, поддержания там своих резиденций, а также для содержания родственников и слуг, постоянно живших в городе. Поскольку даймё львиную долю своих доходов получали в виде сельскохозяйственных налогов, которые выплачивались в рисе, им было необходимо перевести все это зерно в наличность, чтобы, в свою очередь, произвести все необходимые выплаты. Начиная с 20-х гг. XVII в. князья из центральных и западных областей Японии стали отправлять свой рис в Осаку. Там это зерно брали торговцы рисом, чтобы продать его в различных городских центрах. В результате через склады в Осаке ежегодно проходило около 1 000 000 коку риса. За следующие сто лет это количество выросло в четыре раза. Столь масштабные перемещения риса — основы национального рациона японцев — превратили Осаку по выражению того времени в «кухню страны», то есть в экономический центр Японии.
В своем стремлении увеличить доходы даймё со временем стали предпринимать шаги, направленные на повышение урожаев риса и на создание местной специализации продуктов, которые можно было бы продать в таких центрах, как Эдо и Осака. Эти мероприятия принимали самые разнообразные формы. Даймё Маэда хорошо заплатил знаменитому гончару из Киото, чтобы тот в течение года обучал своему искусству людей из деревенек заснеженного домена Kara. Далее на север, в Ёнедзаве, даймё Уэсуги пригласил к себе специалистов со всей страны для того, чтобы те помогли ему создать плантации индиго, которое использовалось для производства одной из самых популярных красок в Японии, а также чтобы они обучили местных крестьян мастерству изготовления хлопковых тканей. В последние десятилетия XVIII в. местные чиновники вновь пригласили в Ёнедзаву специалистов. На этот раз они хотели, чтобы крестьяне научились разводить тутовые деревья, нежные молодые листья которых служили пищей для гусениц шелкопряда.
Даймё прибегали к самым различным ухищрениям, чтобы получить прибыль из своих предприятий. В некоторых случаях местное руководство позволяло только определенным торговцам или деревням принимать участие в новых проектах, и за эту привилегию они должны были платить ежегодный взнос в пользу князя. Иным вариантом было обложение налогом каждого тутового дерева или всех керамических изделий, вывозимых за пределы домена. Наконец, чиновники могли принуждать производителей продавать свой товар строго определенным оптовикам, а те везли его на кораблях в Осаку тамошним агентам по продаже. Часть от полученных прибылей они передавали в казну домена. Кроме возрастающих доходов доменов большинство даймё надеялись, что новые предприятия способствуют и улучшению жизни крестьян. А это помогало создавать образ добродетельного правления. Как поясняло одно из руководств по шелководству, изданное в начале XIX в., «первой пользой, приносимой обществу производством шелка, является то, что тутовыми деревьями засаживаются ранее неиспользуемые земли вдоль рек, в горах и на морском побережье, а шелкопрядение начинает быстро развиваться. Излишне говорить, что когда товары одной местности продаются в других районах, домен богатеет и его население процветает»{20}.
Сёгунат и в дальнейшем содействовал увеличению межрегиональных товарных потоков путем стандартизации системы мер и весов и установления национальной денежной системы. Имея под своим контролем большинство рудников в стране, сёгунат создал в нескольких городах монетные дворы. Монетный двор в Эдо, или гиндза, достиг такой известности, что в конце концов этим словом стали обозначать весь квартал, где тот располагался. Вскоре монеты сёгуна превратились в национальную валюту. В то время как даймё использовали бумажные деньги, хождение которых ограничивалось пределами того или иного домена, торговцы вели расчеты за товары, пересекающие эти пределы, а также при заключении сделок в Эдо, Осаке и других важнейших центрах в золотой, серебряной и медной монете, выпускаемой сёгунатом.
Сёгунат также способствовал развитию транспортных путей. Поскольку почти вся территория Японии покрыта горами, то использование наземного транспорта было затруднено. Поэтому торговцы предпочитали доверять свои товары морским кораблям и грузовым лодкам. Чтобы помочь морской перевозке грузов, сёгунат поручил Кавамура Дзуикену, богатому торговцу лесоматериалами из Эдо, разработать и осуществить меры по уменьшению риска судоходства в прибрежных районах. Кавамура немедленно приступил к делу. Он обозначил бакенами и маяками опасные места и создал цепь спасательных пунктов между Эдо и портами, расположенными на северном тихоокеанском побережье. То же самое он сделал на береговой линии Японского моря, а затем, через Симоносекс-кий пролив, по побережью Внутреннего Японского моря до Осаки. В 70-х гг. был закончен остававшийся участок между Осакой и Эдо. В результате появились так называемые восточный и западный пути, связавшие основные центры страны с наиболее отдаленными регионами.
Но и сухопутные пути не выпадали из поля зрения верховной власти. Сёгунат систематически проводил работы по улучшению дорог, уделяя особое внимание пяти трактам, которые веером расходились из Нихонбаси — торгового ядра Эдо. Наиболее сложной для путешествий была дорога Токай-до, которая почти 300 миль тянулась вдоль тихоокеанского побережья, связывая Эдо и Киото, и далее — до Осаки. Полотно дороги было тщательно выровнено. Оно состояло из толстого слоя мелкого гравия, покрытого сверху утрамбованным песком. Ширина ее достигала почти 20 футов. На холмах, засаженных соснами, размещались указатели, которые сообщали путешественникам, насколько они уже отдалились от Нихонбаси или какое расстояние им еще осталось пройти. На перекрестках находились указатели направлений, которые помогали не сбиться с пути. Пятьдесят три станции, расположенные на дороге Токайдо, предоставляли путникам возможность переменить сандалии, перекусить, выпить чашечку чая, а также пообедать и переночевать на постоялом дворе.
Поскольку наиболее тяжелые грузы перевозились по морю, процессии даймё, которые следовали по Токайдо, сопровождались лишь несколькими вьючными лошадьми. Копыта их были обмотаны соломенными циновками, а их погонщики нередко были не менее упрямыми, чем их животные. По дороге в больших количествах сновали курьеры. С самого начала XVII в. сёгунат три раза в месяц отправлял своих посыльных из Эдо в Осаку и обратно. В 1664 г. торговцы из Эдо, Осаки и Киото создали курьерскую службу для частного сектора. После этого скороходы с небольшими посылками, деловыми документами и наличными деньгами покидали каждый из этих городов практически ежедневно. Сначала курьерам требовалось 6 дней для того, чтобы завершить маршрут между Эдо и Осакой, но в первой половине XIX столетия дорогие сверхскоростные операции могли укладываться в двухдневный срок. К этому времени в сеть коммерческой службы доставки были включены такие города, как Нагасаки, Канадзава и Сендай.
Ведущие торговые дома Японии создали множество других служб, которые делали возможной дальнейшую экономическую экспансию. В Осаке семья Коноике совместно со своими деловыми партнерами создала прототип банковской системы. Так называемые Десять обменных домов начали выдавать даймё определенные денежные суммы, которые были им необходимы для покрытия дефицита бюджета, оплаты чередующегося присутствия и финансирования
