сохранившую ощущение легкого покалывания щетины. Он отодвинулся чуть дальше и внезапно стал казаться меньше. Плечи рыцаря поникли, опустив голову, он завел большие руки назад и отвернулся, не желая, чтобы она увидела румянец смущения на его щеках. Крессида готова была поклясться, что уже видела его таким, но не помнила, где и когда. Впрочем, для размышлений на эту тему она была слишком озабочена собственными переживаниями. Что же сейчас произошло? Что это значит?
- Прости, - тихо произнес Элдрик. - Ты так плакала, я хотел лишь успокоить тебя…
Впервые в жизни мужчина прикасался к ней с нежностью. Такого не случалось даже в детстве. Она росла без ласки, внимания и утешения.
Ее первый поцелуй…
Она ответила только потому, что это был Элдрик - мужчина ее мечты. Крессида следила за ним много лет, часто воображала их встречи и разговоры. Но не представляла, что все произойдет при таких странных обстоятельствах. Как бы то ни было, она с трудом преодолевала желание прижаться к нему всем телом.
Неужели он просто пожалел ее? Поцеловал, потому что она позволила себе разрыдаться при нем? Конечно, он добрый и хотел просто ее утешить. А она… выставила себя полной дурой.
Крессида, ругая себя за пылающие щеки, отвела взгляд и заговорила только тогда, когда нашла в себе силы отбросить эмоции и придать интонациям оттенок легкого равнодушия.
- Я плакала? Ты ошибся, рыцарь.
Глава 9
Элдрик резко повернулся к ней, и лицо его было уже совсем другим. Исчезли растерянность и смущение, синие глаза стали холодными.
- Ты знаешь, что плакал я.
Ах, это? Да, она помнила. Когда она убила Томаса, а отец - остальных его друзей.
Собрав всю оставшуюся силу, она резко ударила его кулаком в грудь.
- Отпусти меня.
Элдрик убрал руки и покрутил перед ней, растопырив пальцы. Крессида завертелась в его руках, неуклюже пытаясь освободиться. Его мощь давила на нее, из-за нее она казалась себе маленькой и неловкой. Она медленно села и спустила ноги на пол.
- Назови свое имя.
Требовательный тон заставил ее развернуться в противоположную сторону. Теперь прямо перед ней была стена. Каюта слишком мала, чтобы избегать Элдрика даже взглядом. Только сидя спиной к нему, можно быть уверенной, что он не заметит ее реакции. Неожиданная боль ее обрадовала - дала возможность отвлечься. Она слышала движение - Элдрик встал и подошел ближе.
- Крессида. Мое имя Крессида.
Гамак прогнулся под его весом, давая понять, что настороженность и холодность ушли, он готов был разговаривать дружелюбно.
- Твоя семья, вы греки? Итальянцы?
- Я не… - Тревожная мысль заставила ее выдержать паузу. - Я не знаю, почему меня так назвали. - Она удивилась, что сказала правду. Вероятно, оттого, что кружится голова, и она сама не своя после поцелуя. Или причина в полученном от отца сообщении или в том, что она долго плакала?
Девушка внезапно почувствовала огромную усталость, пальцы ее рук задрожали. Это не удалось утаить от Элдрика.
- Тебе надо отдохнуть.
Как она могла показать ему свою слабость? Крессида подпрыгнула и развернулась.
- Я сильная, справлюсь!
Элдрик криво усмехнулся:
- Уж я-то хорошо это знаю.
Слова неприятно резали слух или, скорее, интонация, с которой они были произнесены.
- Ты… шутишь?
- Шучу. Видимо, неудачно. Но я такой. Мы с тобой две противоположности.
С губ его слетел короткий смешок, а потом он безудержно расхохотался, при этом его синие глаза ярко сверкнули. В нем чувствовался бунтарский дух, гордость и уверенность в себе. Темные пряди колыхнулись, борода подчеркивала очертание губ, которых она недавно касалась. Суровая мужская красота, способная стать мощным оружием против нее. Господи, она становится слабой и безвольной рядом с ним.
Крессида не могла понять, почему это происходит. Ведь ее учили, что нужно изучить сильные и слабые стороны противника, но с Элдриком она не могла быть уверена, что видит в его глазах. Не помогли даже долгие годы наблюдений.
Он первый мужчина, в обществе которого она так долго находилась. Отец не в счет, ведь он никогда не смотрел на нее так. Во время поцелуя с Элдриком ей вдруг показалось, что он испытывает влечение к ней, вероятно, она ошиблась, собственное желание быть с ним ее запутало.
- Мы чужие друг другу, - в сердцах выпалила она.
Элдрик нахмурился и тяжело вздохнул.
- Нам надо поговорить о той записке. Я не раз тебя спрашивал, но ты уходишь от ответа. Мы должны выработать план действий, чтобы остаться в живых.
- Теперь это не имеет значения, - возразила она, чувствуя, как сжимается сердце.
- Те люди приходили убить тебя.
Крессида поежилась, вспомнив, как им с Элдриком пришлось драться, защищая свою жизнь. Элдрик пристально смотрел на нее и, разумеется, заметил легкое движение.
- Отпусти меня. Я женщина, теперь ты это точно знаешь.
- Ты прекрасно понимаешь, почему я не могу тебя отпустить.
Она знала. Элдрик никогда не даст врагу уйти. Он добр, милостив, но должен сдержать клятву и отомстить за смерть друзей. И не важно, ее это рук дело или нет. Она все чаще думала, что могла бы остановить отца, но…
- Прошлое не изменить, даже если ты привезешь меня в Тауэр.
Элдрик провел ладонью по лицу.
- Но даже в этом случае… Мы стали участниками событий более серьезных, чем происходили на поле боя. Лучник оказался женщиной, потом записка, похищенный ребенок. Я должен многое исправить, сделать как должно и предотвратить еще большее зло.
- Ты не можешь судить, что правильно, а что нет. Ты ничего не знаешь! Ничего!
- Ты ничего не хочешь объяснять. Ничего не рассказываешь о прошлом. Я видел шрамы у тебя на спине. Это ведь дело рук отца, верно, Крессида?
Он впервые произнес ее имя. Она сотни раз представляла, как оно будет звучать. Отец редко называл ее по имени, пожалуй, не больше пары раз за всю жизнь. Она полагала, что он всегда боялся, что их могут подслушать. Это перестало ее беспокоить с той поры, как она увидела Элдрика и принялась мечтать, как он скажет: «Крессида». И вот, наконец, это произошло.
- Почему он так меня назвал? - Крессида задумалась. Элдрик замер, и она поняла, что ее рассуждения вслух его удивили. - Я помню одну песнь, мы тогда путешествовали. Был урок литературы, и… я узнала, что Крессида означает «плутовка, обманщица». Я ведь
