у него было много, и заказчики оставались довольны его работой. Переговоры он мог провести внятно и понять что от него хотят.
А вот в быту и в семейственных отношениях, он был рассеян. Кроме того за ним надо было постоянно присматривать. Он мог поставить чайник и забыть про него, поставить на плиту сковородку и вдруг всё бросить и уйти рисовать. Поэтому первыми с нами поселились его брат с женой.
Дядя Петя был суровым и серьёзным мужчиной, в детстве я его даже побаивалась. Благо он мало бывал дома. Он работал в системе ЖКХ управленцем и всё время проводил на работе. Повзрослев, я поняла, что дядя Петя совсем не страшен, просто не умеет проявлять свои чувства. Безусловно, он любил всех своих домочадцев, но у него не было времени и желания это как-то показать. Он доказывал это делами. Всё наше благосостояние зиждилось на нём, он был нашим главным добытчиком, и эту небольшую, но четырёхкомнатную квартиру, что было важно при нашей численности семьи, выбил тоже он.
Тётя Женя, его жена, оставила работу и жертвенно посвятила себя неродным ей по крови родственникам, требующим заботы. Поэтому я никогда ей не грубила и была очень благодарна. Ладно я ребёнок, но она ещё получила и большого ребёнка в придачу. Но я не слышала, чтобы она хоть раз посетовала на это. Хотя, думаю, что ей было нелегко. Она была красавицей, любила праздники и светские выгулы в то время, пока ещё не случилась трагедия. И всё это ей пришлось оставить в момент, став нянькой двум детям и брату мужа.
Одна бы она не справилась, тётя Света приходила на помощь ежедневно, пока не забеременела Варей. Сразу же решили, что вместе жить будет проще. А потом уже никто никуда не собирался съезжать. Возможно, со стороны, как тому же Стасу, покажется, что мы жили тесно, и этим тяготились, кому-то не хватало личного пространства. Но на самом деле было не так. Взрослые сделали добровольный выбор. А мы, дети, наоборот, так привыкли быть в наполненном людьми доме, что другого не надо было, не было у нас желаний отделиться.
В своё время я поставила на повестке дня вопрос своего переезда, когда могла себе позволить снять квартиру и съехать. Спросила, хотят ли этого домочадцы. Все были против, один папа ничего не сказал, не услышал. И я осталась.
Сейчас мы делили комнаты так: самая маленькая спальня была папина, одновременно его рабочим кабинетом. Вторая спальня принадлежала дяде Пете с тётей Женей. В третьей, самой большой, спали мы: тётя Света, Варя и я. В проходной гостиной раскладывал диван на ночь Шурик. И никто при этом не испытывал неудобств.
Неудобно я чувствовала себя вот в такие моменты, как сейчас, когда обсуждали мою личную жизнь. Стас всем нравился, его сразу приняли как родного, и были уверены, что наши отношения приведут к браку. И даже то, что разрыв был с моей стороны, никого не успокоило. Все решили, что Стас меня чем-то обидел, и я очень переживаю. Я пыталась сказать, что всё не так, но почему-то никто не поверил. Вероятно, никому в голову не приходило, что можно добровольно отказаться от Стаса.
И когда я пошла с ним на свидание (несносный Шурик подслушал и всё растрепал), все обрадовались и зародили надежду, что дело идет к примирению. Как бы мне не хотелось их огорчать, но я не хотела давления со стороны в таком вопросе.
Поэтому решила внести ясность прямо сейчас, раз уж все даже спать не могли, ожидая новостей.
– Так, мои любимые тёти, давайте проясним этот вопрос раз и навсегда, – обратилась я к ним. – Я не хочу быть со Стасом. Я сама его бросила, я его разлюбила.
– Хорошо, – пожала плечами тётя Женя и взглянула на тётю Свету.
– Как скажешь, дорогая, – подтвердила та.
– Нет, я серьёзно, – не поверила я в их быструю капитуляцию. – Я понимаю вас, я правда понимаю. Стас хорошая партия, и у нас с ним долгое время были очень близкие отношения, и вы уже видели его моим мужем… Но неужели вы хотите, чтобы поэтому я вышла за него замуж, и была несчастна всю оставшуюся жизнь? Потому что я не люблю его. И он меня тоже не особо.
– Конечно, нет, – заявила тётя Света. – Просто ты ждёшь любви такой… неземной. Такой, какой не бывает…
– Бывает! – прервала я. – Вот сегодня пример видела, Андрю, друг Стаса…
– Хорошо, – тоже прервала меня Светлана, об Андрее они уже слышали от меня. – Единичные случаи бывают. Но что, если она не встретится? Ты знаешь кандидатов лучше Стаса?
Я промолчала. Конечно, их дело думать о моём будущем. Мне уже двадцать пять, пора подумать о браке и детях. А в браке все мысли и романтические бредни покинут меня сами собой. Быт, забота о детях и муже заставят жить в реальности. Наверное, на их месте я думала бы и говорила то же самое. Да даже взять Варю, разве я сама не советую ей постоянно думать головой? И в то же время…
– Дайте мне ещё пару годиков, в конце концов, я ведь ещё не старая дева, у меня есть время, – попросила я.
– А Стас будет ждать? – резонно спросила тётя Женя.
Я пожала плечами, подошла и чмокнула каждую в щеку:
– Не дождётся, значит, не судьба. Спокойной ночи, спать хочу, умираю. Ваш Стас споил меня, влив целую бутылку вина. В которой сейчас бултыхаются четыре блюда во-о-от таких порций, – развела я широко руки и погладила живот. – Поэтому меня клонит в сон. Да и вставать завтра рано, некоторым клиентам не спится, первая встреча назначена уже на девять утра.
На меня шикнули и погнали спать. По дороге я чмокнула в макушку младшего братца, который выставил перед собой салатницу с пирогами и уплетал за обе щёки.
– Шурик, ты помнишь, о чём мы с тобой договаривались?
– О чём? – он поднял на меня удивлённые глаза, и тут же получил мягкий тычок.
– Балбес. Не прикидывайся! Я тебе что сказала, позвонить в одиннадцать и сказать, что у нас дома пожар!
– Я забыл, – гыгыкнул он, и тут же получил оплеуху поувесистей.
– Шурка! И ты туда же. Вот попросишь ещё об услуге, – погрозила я.
Он испугался, и было от чего. Шурик у нас – ходячее приключение. Ему искать его не надо, оно само его найдёт. Он вечно вляпывался в какие-то истории, из которых его приходилось выпутывать. При том, что парнем он
