Алиса, едва не позабыв нацепить буйосету, поспешила открывать.
На пороге квартиры стояла высокая сухопарая женщина лет сорока пяти, держащая за ручку небольшой чемодан на колёсиках.
Алиса узнала мать Майи потому, что должна была каждое утро, согласно инструкции, отправлять ей вариацию фразы «Привет, у меня всё в порядке» в мессенджере. И там была аватарка с точно-такой же буйосетой в пионах на лице. И такой же причёской-ёжиком из выкрашенных в светло-сиреневый цвет волос. Но, если бы не приметные пионы, навряд ли бы Алиса поняла, кто это — потому что мать Майи абсолютно никогда не приезжала с дачи (цитата) и предположить её визит было весьма затруднительно.
— О, моя девочка! — выдохнула женщина на пороге, и судорожно всхлипнула.
Глава 10
Мамуля
— Ма… муль? — запнувшись, пролепетала Алиса и попятилась.
— Как же так? — мать Майи сузила глаза. — Как так?
— Что случилось⁈
— Это ты мне скажи! — женщина всмотрелась в Алисино лицо. Та отчаянно пыталась вспомнить, как её зовут. Но, кажется, даже в короткой заметке из информационного блокнота значилось только «мама».
Мать Майи сделала шаг назад и окинула вторженку из другого измерения долгим оценивающим взглядом с головы до ног. У Алисы засосало под ложечкой. Что, если она… поймёт? Заметит разницу? Что, если на родную мать не сработают чары заморозившегося документа?
И что? Алису упекут в тюрьму? Или Майину маму — в психушку?
— Ты вся в креме, — объявила наконец гостья. — Я вытащила тебя из ванной? У тебя и одежда в креме… — прищурилась она.
Алиса оттёрла майонез, где приметила. Дрель для размешивания штукатурки постаралась на славу: это нежданная визитёрша ещё не видела пищеблок. Там, кажется, тот «крем» даже на потолке.
— А теперь объясни: что взбрело в твою дурью голову и зачем ты позоришь отца? — строго прибавила Майина мать, и втащила чемодан в квартиру.
— Я не совсем понима…
— А вот я думаю, что ты понимаешь, почему я здесь, — припечатала безымянная женщина и нагнулась, чтобы расстегнуть ремешки босоножек.
— Н-нет, — честно сказала Алиса.
— Ну-ну. Завтра утром идём сдавать анализы.
— Какие ещё анализы? — попятилась Алиса.
— В первую очередь гликированный гемоглобин и инсулин. И холестерин! Вот, — гостья порылась в сумочке и вручила Алисе стеклянную баночку с капсулами. — Начинай принимать немедленно.
«Пиколонат хрома» — прочитала Алиса, и моргнула.
— Не нужно тут строить из себя невинную! — взорвалась Майина мать. — Славик позвонил твоему отцу, хвала богу, что за тобой присматривают! Ты понимаешь, что рафинированный сахар — это не продукт питания? Это химическое вещество! Искусственно синтезированное! В нём нет ни витаминов, не минералов. Ни грамма пользы! Его вообще не должны продавать! Но я всё-таки считала, что у моей дочери хватит ума не подсаживаться на наркотики!!!
— Ох, ёжечки… — отступила Алиса.
— Мне нужно освежиться, а потом мы очень серьёзно поговорим, — объявила мать Майи, и сделала шаг в сторону кухни.
— Стой!!! — взвизгнула Алиса. — Я… я… я готовила еду и…
— Майя! — ахнула безымянная женщина, и повернулась, сверкнув гневным взглядом. — Следи за своими выражениями!
— Пищу. Прости. Просто там… Я должна немного прибраться…
— Уж мать-то стерпит… — хмыкнула безымянная женщина, повернулась, преодолела остаток расстояния и открыла дверь.
Алиса зажмурилась.
* * *
— Ты же живёшь одна! У тебя даже партнёра нет! Там пищи на роту солдат! И ты продолжаешь готовить! Ты сошла с ума⁈ Стандартные наборы отпущены две недели назад, все! Ты вообще используешь их? Майя! Никогда не думала, что мне придётся лезть в холодильный шкаф взрослой дочери! Что за соус ты там мешаешь шуруповёртом? Ты вообще спятила из-за своих конфет! Разжиреешь и тебя отчислят с последнего курса! Майя! Ты вообще думаешь о будущем, о завтрашнем дне? Вот как ты могла согласиться уйти с престижной работы, чтобы всё лето тыкать кнопки на компьютере? И не говори мне о зарплате. Отец устроил тебя в этот отель в первую очередь ради практики и статуса!
— Так-то это ваш Слава меня перевёл! — сложила руки на груди Алиса.
— А рот, прости за выражение, тебе нужен, только чтобы в него конфеты пихать⁈ Чтобы моя дочь, бакалавр проституции, сидела и одобряла заявки на бронь! А ещё чушь несут, что этот чёртов наркотик стимулирует работу мозга! Как же! У тебя, я смотрю, мозги вовсе атрофировались! Сколько времени ты употребляешь эти конфеты каждый день? Сколько, Майя⁈ Отвечай матери!!!
— Пару… недель, — выдавила Алиса, надеясь, что так её слова будут больше похожи на правду.
— О господи! Очищенный сахар легко и быстро вызывает привыкание! О чём ты думала⁈
— Мам, я могу перестать есть конфеты, если это всех так волнует!
— Следи за своей речью!
— Прости-и-и-и…
— Может она, как же! Всякий наркоман на твоём месте ответил бы в точности то же самое! Ты не отдаёшь себе отчёт… Молись, чтобы завтра анализы не показали, что ты уже нажила себе сахарный диабет или инсулинорезистентность! Господи… у моей дочери… не дай бог такой стыд на мою седую голову.
Алиса смерила злобным взглядом фиолетовые волосы Майиной матушки.
— Больные диабетом люди вынуждены постоянно колоть себе препараты! Этот позор почти невозможно скрывать! Вот что, деточка. Если завтра хотя бы один показатель окажется выше нормы, ты у меня до конца лета не на кнопки жать будешь, а ляжешь, как миленькая, в анонимную диетическую клинику!
— Ну хватит! Я взрослая женщина! — взорвалась Алиса. И тут же пожалела.
— А кто платит за твоё образование⁈ — рассвирепела матушка Майи. — Ты мне тут поговори! Взрослая! Думаешь, я не видела фотографии с ужина, который ты тут устроила⁈ Для кого ты там готовишь такое количество пищи⁈ Тебя вообще ничему жизнь не учит, да? Мы с отцом всё для тебя делаем! Как думаешь, много женщин отпустит в твою постель своих мужей и мужчин, если за тобой закрепится слава общественной кухарки? Если тебе плевать на приличия, хотя бы подумай головой! Для этого ты решила жить одна⁈ Я-то считала, что у меня дочь взрослеет, умнеет, становится самостоятельной! А ты… У тебя две полки в пищеблоке забиты усилителями вкуса! Ладно бы начала солить! Сейчас почти все солят, я сама добавляю щепоточку в пищу
