Она вернется и все ему расскажет.
Коул положил блокнот на место и сел на диван.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Сидни вошла в здание 2713 по Харпер Вью Роуд и огляделась. В отличие от других роскошных коммерческих заведений в этом районе, вход в него представлял собой массивную серую дверь, вмонтированную в мрачного вида нишу.
В коридорах стоял гул от флюоресцентных ламп. Мимо Сидни то и дело сновали служащие. На ее вопрос, где можно найти Руперта Коуана, ей показали на одну из дверей. Она вошла. В большом помещении за одним из столов сидел мужчина и просматривал эскизы платьев.
— Здравствуйте! — робко произнесла Сидни. Мужчина вскинул на нее глаза и убрал прядь длинных седеющих волос со лба.
— Привет!
Она сделала пару шагов по направлению к нему.
— Я ищу Руперта Коуана.
Мужчина поднялся. На нем были черные слаксы и черный свитер с широким воротом.
— Это я.
— Замечательно, — Сидни говорила с трудом.
— Чем могу быть полезен?
Она подошла и протянула ему руку:
— Сидни Уэйнсбрук.
— Очень приятно, Сидни, — он поздоровался. Рукопожатие было вялым.
— Интересно… — Сидни огляделась. — Тут есть место, где мы сможем спокойно поговорить?
Он сплел пальцы рук:
— О чем?
— Это личное. — Пульс Сидни участился, а ладони стали влажными от волнения. Слава богу, они уже поздоровались!
— Вы ищете работу? — спросил он.
— Дело в том… Было бы лучше, если бы мы могли присесть где-нибудь, — Сидни растерянно посмотрела по сторонам.
Руперт взглянул на часы.
— Ну, честно говоря, я немного…
— Пожалуйста…
Он несколько мгновений колебался, но потом вздохнул и подобревшим голосом произнес:
— Мы могли бы пойти в соседнюю кофейню.
— Отлично! — Сидни нетерпеливо кивнула головой.
— Патрис! — бросил Руперт через плечо.
— Да! — раздался грубоватый женский голос из-за перегородки.
— Я отлучусь ненадолго. Если позвонят из агентства, скажи им, что нам нужны десять моделей для воскресной репетиции.
— Запомнила, — послышалось в ответ.
Руперт молча указал рукой на дверь.
Сидни неуверенно улыбнулась ему и вышла из комнаты.
Кофейня оказалась в двух шагах от модельного агентства, за углом здания. Небольшая и очень скромная.
— Мокаччино? Капуччино? — вежливо поинтересовался Руперт.
— Позвольте, я сама, — ответила Сидни, вынимая бумажник.
Руперт кивнул и обратился к бармену:
— Мне маленькую чашечку капуччино. Побольше пены и два кусочка сахара.
— А мне черный без сахара, — сказала Сидни и оплатила их заказ.
Они заняли угловой столик с клетчатой клеенкой и металлической салфетницей. Завывания кофеварки нарушили тишину.
— Ну что, сразу приоткроем завесу таинственности? Или еще поиграем в прекрасную незнакомку? — немного насмешливо спросил Руперт.
Сидни глубоко вдохнула, но затем решительно открыла сумочку и вынула фотографию броши.
— Узнаете?
Руперт взял фотографию и откинулся на спинку стула.
— Должно быть, вы член семьи Эриксонов.
У Сидни упало сердце. Он знал об Эриксонах?
— Так вы узнаете? — спросила она, лихорадочно пытаясь сообразить, как ей лучше вести себя в изменившейся ситуации. Она не думала, что он знает историю. И что конкретно он знал? О бабушке… Об отце… О вымогательстве своей матери…
Она досталась мне в наследство, — сказал Руперт, бросая фото на стол. — Мама предупреждала меня, что рано или поздно вы явитесь за брошью.
Если ему было известно об Эриксонах, почему до сих пор он не сделал ни одной попытки договориться с ними по-хорошему?
— Что именно она вам рассказывала? — спросила Сидни.
Руперт погладил подбородок, словно у него когда-то была борода.
— Знаете, я представлял вас другой.
— Какой?
Официантка принесла кофе. Руперт пожал плечами.
— Менее шикарной, более техасской по духу.
— Я не принадлежу к клану Эриксонов, — призналась Сидни.
— А-а… Тогда понятно.
Она обиделась на его тон. Что за пренебрежительное отношение к жителям Техаса? Вчера в костюме Коул выглядел просто шикарно.
— Я… друг семьи, — представилась она. Пока в том нет необходимости, лучше не упоминать музей Метрополитен. Если Руперт узнает об интересе к броши со стороны музея, цена ее может значительно возрасти.
— И вы хотите получить брошь? Она кивнула.
— Я готова заплатить. Он покачал головой.
— Она не продается. Проклятье!
— Вы не знаете, сколько я предлагаю, — Сидни сделала каменное лицо.
Он положил локти на стол и опустил голову на сплетенные пальцы:
— Она чрезвычайно важна для меня сейчас.
— Вы так сентиментальны? Руперт холодно усмехнулся.
— Сентиментален? Я?
— Тогда почему? Он подался вперед.
— Слышали о показе женской одежды, которая так и называется — «Брошь»?
Сидни отрицательно покачала головой.
— Услышите. Она состоится в Милане через десять дней. И рекламная акция набирает обороты.
— Я не понимаю, — запнулась она.
— Эта дурацкая маленькая брошь, которую почему-то так боготворила моя мама, является центром моей новой коллекции — яркие насыщенные цвета, угловатые формы… величие и трагизм. Вышивка воспроизводит образ этой драгоценности, и эта брошь будет часто мелькать на моделях в течение всего показа мод.
— Показа мод?
Он кивнул.
— Я в течение нескольких лет работал как каторжный, но мне никак не удавалось ухватить птицу счастья за хвост. И вот наконец однажды ночью, когда я искал запонки в комоде, оттуда выпала эта брошь…
Искал запонки? Он хранил брошь в комоде? Сидни подумала, что ее прямо сейчас хватит удар. Руперт снял невидимую ниточку с рукава.
— Так что, видите, ничего не получится. Брошь имеет для меня сугубо деловое значение.
Сидни отпила глоток кофе, пытаясь выработать новую тактику. Она может предложить выгодную цену: бабушка взяла кредит. Но интуиция подсказывала ей, что еще слишком рано говорить о деньгах.
