хронической импровизацией, поэтому уже через мгновение я просто подставил топорище.
Доски заскрипели и задрожали, нажимая на подпорку. Я замер, ожидая, что сейчас топорище просто треснет и сложится…
Десятый, наверное, не стал бы рисковать таким ценным оружием. Потому что Всеволод знал, насколько мощные могут быть магические запирающие заклинания. Вся створка была усилена магией, и можно было не ждать, что доски сломаются.
Варвар Малуш ни о чём таком не думал. Или ему было наплевать. Топорище, оно ж хморочье… Какое ещё, на хрен, запирающее заклинание? Какая мощь? Тут топор Хморока!
Створка, сбрасывая с себя землю, дрожала и скрипела. Топорище стояло спокойно, медленно погружаясь в грунт, и наконец упёрлось в закопанную там раму.
Признаться, за всю жизнь я ни разу не наблюдал, как ломаются заклинания. Я уничтожал их своей мощью, рассеивал, даже взламывал, вклиниваясь в чужую магическую вязь.
Но как заклинание ломает само себя, мне ни разу не приходилось видеть. Люк, дрожа всем своим дощатым нутром, вдруг всхлипнул… и в меня ударила волна. К счастью, я не успел снять с себя «огненный щит», но меня всё равно выбросило на поляну.
— Да ну твою ж… — успел выдавить я, кувыркаясь по траве.
Кроме физического удара, больше ничего не приключилось. Упав на спину, я несколько мгновений таращился на небо, потом спохватился и снова понёсся к люку.
И замер. Люк так и стоял открытый, но вокруг него раскрылся тёмный купол размером с дом — это была полусфера из разбавленной Тьмы, словно из чёрного дыма, вспыхивающая огненно-красными жилками.
У меня побежали мурашки по коже. «Тёмная пасть»! Да твою ж Бездну! Она не закроется, пока не поймает хоть кого-нибудь…
Купол дёрнулся, и тут же стал превращаться в шар — он словно вытягивался из земли. Пока я бежал, тёмный шар дёрнулся в одну сторону, в другую…
— А-а-а!!! — заорал Эсхил, вылетая из травы и затягиваясь в центр тёмного шара.
А ведь этот хитрец почти обманул меня, притворившись, что он без сознания. И успел далеко отползти.
Тут из землянки, выломав пару досок в открытом люке, вырвался подхваченный ловушкой ещё один кричащий силуэт. Я крякнул с облегчением, узнав в нём второго охранника Сидора. Тот на миг протянул в мою сторону руку, состроив жалобную рожу, а потом шар скрутился спиралью, сжимаясь в точку.
— А-а-а-аргх!.. — две жертвы ахнули напоследок, хрустнув костями и хлюпнув плотью, и втянулись по спирали в точку следом. Будто и не было этих двоих в этом мире.
На выжженую магией траву упали всего две капли крови. «Тёмная пасть» утолила свой голод.
Земля вокруг люка была располосована, будто её пропахали плугами. Это сработала ещё какая-то опасная ловушка, и меня это ещё больше разозлило.
Если бы медоёж и Кутень оказались рядом, вполне возможно, я бы остался без них.
— Грязь! — хмурый, как туча, я направился к люку, — Где там этот Сидор⁈
Мне не нравилось, что какому-то зачуханному контрабандисту доступно такое мощное заклинание. Для меня, как Десятого, «тёмная пасть» было плёвым делом, но то был мой секрет — не каждый жрец из хвоста десятки смог бы собрать такой артефакт.
Тут же память кольнули мысли о барде и мальчугане, и я уже понёсся к лазу со всех ног. Пинком откинул створку назад, подхватил топорище, и залетел внутрь.
Пронёсся по тёмному тоннелю, едва не сшибая лбом низкие перепорки. А потом замер, разглядывая необычную картину…
Да, секретная землянка у Сидора была совсем небольшой. Пара шкафов, лежанка, стол, скамейки… Сбоку приоткрытая дверь ещё в какое-то тёмное помещение. В стене напротив была оборудована ниша, закрытая толстыми прутьями, но они все повылазили из своих гнёзд, половина просто попадали.
Бард с мальчишкой, как ни в чём не бывало, сидели за столом. Виол принюхивался к закупоренной бутылке и с недовольным видом вытряхивал из грязной кружки землю. Она была здесь повсюду — танец медоежа на полянке не обошёлся для пленников даром.
— Маюновы слёзы тебе в печень, громада, — Виол дунул в кружку, потом, поморщившись, плеснул туда вина, — Чего так долго?
Я, пригнувшись под низким потолком, так и завис, пытаясь сообразить, что тут происходит.
— Гофподин Малуф, вдвасте, — пробубнил Лука, жуя с набитым ртом. Кусок хлеба в его руке тоже был не особо чистый, но голодному пацану было наплевать.
Сдавшись, я всё же спросил:
— А где?..
Скрипнула дверь в тёмное помещение. Оттуда, выпростав руку, попытался выползти Сидор… Пальцы на руке, когда-то увешанные перстнями, просто отсутствовали — такое чувство, что все кольца-артефакты просто рванули.
Сидор хватал ртом воздух и другой рукой то хватал себя за грудь, то пытался расстегнуть ворот. Но попробуй это сделать, когда половины пальцев нет. Измазавшись в крови, он протянул руку, захрипел, а потом затих… Его остекленевшие глаза уставились в пустоту.
Да, злая ирония судьбы у пухляша. Так далеко зайти, чтобы сдохнуть от сердечного приступа.
Было ли мне его жалко? Ничуть. За то, что он поднял руку на меня и на моих спутников, это он ещё легко отделался. По настоящему я жалел лишь о том, что не успел его допросить с пристрастием.
Со вздохом я чуть подвинул мальца и, присев за стол, тоже взял кружку. Высыпал из неё землю, дунул, и тоже плеснул вина.
— Мне кто-нибудь объяснит, что тут произошло? — только и буркнул я.
Шумно вылакав всю кружку, Виол со стуком шарахнул ей по столу и протянул:
— У-у-ух, наконец-то!!! Словно сосок Сияны поцеловал!!!
Я тоже осушил вино разом. Ну да, Сидор знал толк в напитках.
— Ну? — я нахмурил брови.
Виол по-свински вытер губы рукавом и, ехидно улыбнувшись, показал пальцем на жующего Луку:
— Ох, громада, это тебе не маюновы сказки! А пацан-то, кажись, будущий Храмовник…
Глава 12
— … и мальчишка,
