шепнула Лида, когда мы с ней уселись на застеленную кровать.
— Желание жены — закон, — улыбнулся я и выключил свет.
Утро началось с настойчивого стука в дверь. Пришлось вставать и встречать ранних гостей. Слава богу, простыню никто показывать не требовал. Да показать ее было бы затруднительно, она уже отмокала в тазу со стиральным порошком.
А нас впереди ожидал второй день свадьбы.
Глава 10
Прогремела свадьба и ушла в прошлое. Начались будни семейной жизни. На этот раз после двух браков в прошлой ипостаси, втянуться в супружескую жизнь мне оказалось намного проще, чем тогда.
Лида, уйдя из под маминой опеки, понемногу становилась самостоятельной.
Тем более что Валентина Григорьевна нас визитами не баловала. Иногда складывалось такое ощущение, что она просто мечтала остаться одна.
В нашем же четырех квартирном совхозном доме, жили семьи медиков с детьми, так, что скучно нам не было. Визгу и писку за стенами хватало вдоволь.
Хотя семей по-настоящему было только три вместе с нашей. Фельдшер скорой помощи Алевтина Снегирева проживала одна.
Это обстоятельство здорово мешало спокойствию остальных женщин нашего дома. И моей жены в частности.
Я понял это, когда Алька, спустя чуть больше недели после нашего переселения явилась к нам домой за солью, улучив момент, когда Лида была на работе.
Только прилег после ночной смены с намерением поспать до обеда, как раздался стук в дверь.
— Кого там еще несет с утра пораньше, — думал я, направляясь к двери.
И оторопел, увидев Снегиреву в одном халатике и тапках, стоящую у входа. В принципе, наши двери выходили на одно крыльцо, но все же на улице было под тридцать градусов мороза.
— Доброе утро, — улыбнулась рыжая оторва и повела плечами, чтобы декольте халата стало еще глубже и открыло полный доступ для обзора содержимого. А оно, следует отметить, внушало.
— Чего надо? — недружелюбно буркнул я.
— Да, соли хочу попросить всего-навсего, — сообщила Алька и, отодвинув меня в сторону, зашла в прихожую.
Короткий халат не скрывал ее голых ног, покрытых мурашками.
— На какие только жертвы не идут женщины, чтобы подпортить жизнь своей коллеге по работе, — насмешливо подумал я, пропуская девушку на кухню.
Самое интересное, до сего момента Снегирева за все совместные дежурства не проявляла ко мне никакого интереса.
— Может, действительно, соль закончилась, — на мгновение подумал я и тут же усмехнулся тому, что такая наивная мысль могла придти в голову.
— Я тебя, наверно разбудила? — мурлыкнула Алевтина, проведя пальцем по моей груди.
— Разбудила, — согласился я, — Поэтому бери соль и вали к себе, я спать хочу.
— Какой ты не гостеприимный, — протянула та и, распахнув халат, под которым не было белья, добавила. — А у меня видишь, что есть?
— Вижу рыжие кудряшки на лобке, мушки бы для рыбалки неплохие получились, а больше ничего интересного не заметил, — ответил я, ругая себя, что вообще впустил нахальную девицу в дом.
Чувствуя, что разговор идет не туда, сам запахнул ей халат и, вытолкнув за дверь, выдал в руки фельдшерицы пакет соли.
— Интересно, заметил ли кто из соседей это представление? — думал я, снова укладываясь в постель.
Однако после визита Снегиревой спать расхотелось. Поворочавшись в кровати, встал, оделся и направился в сторону амбулатории.
Лида с утра, как обычно, скучала сидя за прилавком. Пенсионеры еще толком не проснулись, а прочий народ был на работе.
— Саша, ты чего пришел? Что-то случилось? — встревожилась она при моем появлении.
— Да, нет, представляешь, только лег спать, приперлась Снегирева за солью, Разбудила зараза! Заснуть уже не мог, решил, прогуляюсь до аптеки, с тобой посижу.
Лида с подозрением глянула на меня.
— Сбежал от Альки? Признавайся!
— Ну, да есть такой момент, — легко признался я. — А ты как догадалась?
— Ой, тоже мне великое дело! Все знают, Алевтина охоча до чужих мужиков, бзик у нее такой. Она третий год, как приехала по направлению, так из-за нее уже две пары развелись.
Я засмеялся.
— Ты мне специально об этом не рассказывала, проверку хотела устроить?
Лида неожиданно смутилась.
— Понимаешь, я действительно хотела рассказать о ней, но стеснялась, боялась, что ты меня неправильно поймешь. Подумала, может, Снегирева к тебе не пристанет, в амбулатории она ведь нормально себя вела. И оказывается зря. Стоило мне за порог выйти, а она тут, как тут.
Вот ведь гадина, какая! Ну, придем домой, я ей устрою.
— Не надо ничего устраивать, — веско сказал я. — Альку не переделаешь, пусть она занимается, чем хочет, главное, чтобы не лезла в нашу жизнь.
Лида, странно посмотрела на меня.
— Саш, ты сейчас говорил с такими интонациями прямо, как у моего папы, когда я из школы с тройкой приходила. Я даже испугалась немного, ученицей себя почувствовала.
— Ну, стариком то меня не делай, — шутливо ответил я. — У нас с тобой всего пять лет разница.
Лида, не сразу поняв, что я шучу, начала сбивчиво оправдываться, что она совсем не то хотела сказать.
Мне же в это время думалось, что Лида все же слегка ошиблась, сравнив меня с отцом, она, пожалуй, по возрасту годится мне не в дочки, а во внучки. Но по капризу судьбы она сейчас жена двадцатипятилетнего парня с сознанием старика.
Дальнейшей нашей беседе помешали покупатели, две пенсионерки с шумом, оббивая снег с чуней, зашли в аптеку и с большим интересом уставились на нас.
— Смотри, голубки то воркуют, никак после свадьбы не намилуются, — сказала одна из них.
— И не говори, Бенедиктовна, приятно на такую пару посмотреть, прямо, как мы с Алоисом в молодости, — отозвалась вторая.
После этого бабули непринужденно перешли на немецкий язык, и я уже ничего не понимал, о чем они говорят с Лидой. Учитывая, что ее лицо стало напоминать пылающий помидор, бабули в выражениях не стеснялись. И я в который раз поклялся, что в ближайшее время возьму в руки учебник немецкого языка и попрошу окружающих разговаривать со мной только по-немецки.
Когда пенсионерки ушли, я обратился к Лиде:
— Похвастайся хоть своими владениями, что у тебя тут имеется?
— Ничего особенного, обычная сельская аптека, — сообщила жена, откидывая прилавок, чтобы я мог пройти к ней.
Осмотрев аккуратно расставленные ряды флаконов, конволют и коробочек, мы прошли в ассистентскую комнату.
Посреди комнаты стоял стол для работы с лекарственным препаратами, уставленный чистой лабораторной посудой, ретортами, колбами и бюретками. На полках стояли пустые штанглазы покрытые пылью. Складывалось впечатление, что этой посудой не пользовались с момента начала работы аптеки. Только в углу комнаты тихо гудел настенный дистиллятор, и в подставленное
