ехидна, выйдя от жара, повисла на руке его. Иноплеменники, когда увидели висящую на руке его змею, говорили друг другу: верно этот человек – убийца, когда его, спасшегося от моря, суд Божий не оставляет жить. Но он, стряхнув змею в огонь, не потерпел никакого вреда. Они ожидали было, что у него будет воспаление, или он внезапно упадет мертвым; но, ожидая долго и видя, что не случилось с ним никакой беды, переменили мысли и говорили, что он Бог».
В народных житиях встречается много историй о святых, которые, по поверьям, спасли земли от нашествия змей или других гадов. Как правило, триумф того или иного святого символизирует победу христианства над язычеством на территориях, где раньше доминировал культ природы. Физически поклонение природе воплощалось в большом количестве пресмыкающихся на нетронутой земле. Часто змеи и производные от них чудовища обитают в пещерах – это напоминает известную темницу лукавого, описанную Иоанном в Апокалипсисе.
Раздавленный змей: теологическая ошибка?
Наверняка многие читатели вспомнят мадонн, более или менее юных, которые давят змея-искусителя в святилищах, церквях и часовнях. Иногда на ногах мадонн простые сандалии, но чаще всего они босиком. Этот иконографический образ является частью христианской культуры. Мотив немного фольклорный, и в нем даже присутствует китч, но все же он встречается постоянно, что позволяет говорить об устоявшейся традиции. Мы видим их повсюду, особенно в деревенских алтарях, установленных в скалистых пещерах и превращенных в апсиду для маленькой церкви. Там дети и женщины возлагают цветы, чтобы почтить умерших, а кто-то, пожелавший остаться неизвестным, в сумерках или на рассвете, оставляет щедрое приношение.
Мы также находим этот популярный образ и в «Мадонне со змеей» Караваджо, и в эзотерическом символизме искусства эпохи Возрождения. Сегодня все эти изображения можно считать вопросом некорректной интерпретации священных текстов, как утверждает Иоанн Павел II. На самом деле стих из Книги Бытия, где содержится пророчество о пришествии «того, кто сокрушит главу зла», до сих пор истолковывается неверно. Тем, кто раздавит голову змея, будет не Дева Мария, а ее сын, который одержит победу над Сатаной. Нужно ли извлекать поверженного змея из-под ног Богоматери, чтобы снова сделать его отверженным и заблудшим созданием? Папа успокаивает нас:
«Поскольку библейская концепция предполагает глубокое духовное единение между родителем и его потомством, изображение Непорочной Девы, сокрушающей змея не своей собственной добродетелью, а благодатью Сына своего, соответствует первоначальному смыслу отрывка».
Томас Роулендсон. Надувательство, или Пробуждение дьявола. 1800. Нью-Йорк, Метрополитен-музей
В крайнем случае небольшое расхождение допустимо считать частью догмы, чтобы вера, нуждающаяся в наглядных символах, не потеряла один из своих самых характерных образов и богатую иконописную традицию Девы Марии, сокрушающей змея.
Демонические животные
Некоторые животные всегда считались более подходящими образу дьявола, чем другие. Коза, кошка, жаба, змея, волк – самые распространенные из них. Сатана, однако, без труда принимает облик любого животного. Джордано да Бергамо, богослов и инквизитор XV века, был убежден в этом и в своем труде «К вопросу о ведьмах» отмечал:
«Например, он (дьявол) может создать фигуру чего-то, имеющего вид кошки, обезьяны, лошади или другого подобного животного, что также происходит двумя способами: в первую очередь, когда сам дьявол, сгущая воздух и пары, подобные облакам, образует тело, похожее на тело животного, и, войдя в него, движет им в соответствии с движением, подобающим такому животному.
Тогда, когда он появляется в таком виде, глаз смотрящего не видит обмана, так как перед ними действительно цветная вещь, хотя смотрящий и обманут, поскольку эта известная субстанция приведена в форму этой вещи. Чувство, воспринимающее соответствующий объект, не обманывается, но оно может быть обмануто действием объекта, как утверждает Аристотель».
Белый дьявол
В национальном парке Триглав, прорезанном речкой Мостница и окруженном горами Ромбон и Йеребица, и в местных легендах парка именно животным отведена главная роль. Одной из самых распространенных является легенда о белом горном козле, или о белой серне. Это существо, как утверждают, не боится человека и поэтому в некотором отношении «стоит выше» других себе подобных. Считается, что мистический зверь приносит несчастье охотникам, особенно тем, кто пытался его убить; кроме того, он помнит нанесенные ему обиды даже спустя годы.
Еще одна легенда, сопровождающая это животное, касается его сверхъестественного происхождения: ведь под белоснежной мантией, возможно, скрывается существо женского пола, превращенное в козерога по наущению злой ведьмы. В некоторых случаях вмешательство охотника может исправить ситуацию, вернув деве утраченный человеческий облик. Согласно другим трактовкам, под этой мантией скрывается сам Сатана, поэтому неприступное животное также называют «Великим белым дьяволом».
В тех краях рассказывают, что однажды в воскресное утро старик, вместо того чтобы идти на мессу, отправился на охоту. Он долго преследовал неуловимого Златорога, самого желанного белого горного козла, пока в конце концов не заблудился в карстовых пещерах горы. Там он и сгинул, и его тело так и не нашли.
В Триглаве до сих пор передается сказание о еще одном охотнике. Преследуя белого горного козла, мужчина понял, что пули его винтовки не ранят загадочного зверя. Однако он продолжил охотиться и в конце концов козел завел его на каменистый выступ, с которого мужчина не мог ни подняться, ни спуститься. Оставив несчастного в таком положении, животное исчезло. Местные крестьяне бросились на помощь охотнику, но освободить его не удалось, и мужчина попросил застрелить его, чтобы не проводить свои последние дни в муках. После того, как приходской священник произнес молитву, другой охотник выстрелил в него.
Рекламный плакат с изображением горного козла Златорога, «Великого белого дьявола». 1920-е
Эта легенда, несмотря на ее парадоксальный финал, демонстрирует традицию демонизации дикой серны. В первую очередь, она кажется нам выражением первобытного страха, окутавшего таинственное белое животное в этом нетронутом горном парке.
Шакал, что внушает страх
Анубис часто ошибочно ассоциируется с демоническим миром. Повелитель некрополя, покровитель бальзамировщиков, верховный бог подземного мира, он внушал ужас египтянам, потому что ассоциировался со смертью и ее пугающей темной аурой.
Анубис, охранявший могилы, имел черты шакала (или человека с головой шакала). Шакал и в естественной среде обитания – падальщик, которого притягивают места захоронений. Анубис был погребальным божеством до Осириса, что подтверждается многочисленными рисунками, вырезанными на стенах самых древних гробниц, мастабов, существовавших еще до строительства пирамид.
В некоторых похоронных папирусах Анубис изображен рядом с богиней истины и справедливости Маат на судебном взвешивании сердца, готовым наброситься на свою жертву, если суд установит, что душа покойного не чиста и обречена на самые страшные муки в загробной жизни.
В предыстории египетской религии Анубис также почитался как местный бог Кинополя (досл. «город собаки»), но его последующая роль в похоронной практике заставила позабыть об этом культе.
В мифе об Осирисе Анубис бальзамировал тело бога. Благодаря этой роли была утверждена должность «глава зала божественного бальзамирования», после чего Анубис
