перехлёстывали через фальшборт и заливали трюм, смыло за борт троих матросов. Сам Вильстер привязал себя верёвкой к мачте, чтобы хоть быть в курсе событий и иметь возможность управлять ситуацией. Когда буря закончилась и стали откачивать воду из трюма, то выяснилось, что рядом ни одного корабля его эскадры нет. Днём солнце так и не показалось, а без этого определить, где они находятся было невозможно. Кроме компаса ни одного помощника. Можно было сделать только одно, плыть на юго-восток. Уж мимо Африки не должны промахнуться. Так далеко на юг их забросить не могло. Земля показалось на второй день утром. Выходит, как посчитал Вильстер их за время бури тащило чуть не строго на запад, ещё бы чуть и до Америки бы донесло. Шутка. Ни одного паруса им за это время не попадалось на глаза, что настроение не поднимало. Неужели из шести доверенных ему кораблей они одни остались⁈
Утром матрос с «вороньего гнезда» сначала проорал про землю, а через пару минут и:
— Парус на горизонте! Два паруса!
— Наши! — приободрился народ на мостике.
Юрий Данилович взял подзорную трубу и осмотрел горизонт. Паруса заметил не сразу, пришлось уточнять у матроса на мачте направление. А когда увидел, наконец, то расстроился. На всех шести кораблях его эскадры часть парусов была выкрашена в красный цвет, именно вот на такой случай, если потеряются, то сразу можно будет определить свой ли это корабль. Европейцы паруса не красят. Герцог Бирон говорил, что после Мадагаскара могут появиться местные небольшие суда с цветными парусами, но до того Мадагаскара ещё добраться надо. Выходило, что два корабля, видимые на горизонте, не из его флотилии. Особых друзей тут у России не было. Да и быть не могло. Они — первый корабль под Андреевским флагом, который так далеко на юг забрался. Отец Вильстера мечтал дойти до Мадагаскара, а дошёл только до Дании. Он мечту отца осуществит. Должен осуществить.
— Ваше Превосходительство, корабли взяли курс нам на перерез! — Гаркнул матрос с «вороньего гнезда».
Ульрих Кристиан (Он же Юрий Данилович) Вильстер сначала вздёрнул трубу к глазу, но, не донеся, отпустил. Ничего нового не увидит. Далеко.
— Докладывать каждые пять минут, — кивнул он офицеру дежурному и повернулся к капитану «Принцессы Анны» — капитану первого ранга голландцу Питеру Беземакеру (Pieter BESEMAKER), — Пётр Иванович, пугали нас пиратами. Не они ли?
— Мне говорили, что в море нет нейтральных кораблей. Есть, либо дружеские, либо вражеские. Любой купец, если представится возможность, ограбит собрата. Так что, сами понимаете, если это не Российского флота суда, то враги, получается. Даже португальцы могут напасть. У нас союз с ними недавно подписан, могут не знать о нём каперы разные. Да и плевать им на указы, у них нажива — указ. Готовимся к бою.
— Командуйте, Пётр Иванович. Книппелями встретим.
— Свистать всех на верх! Канонирам проверить орудия. Заряды из крюйт-камеры поднять. Всех лишних в трюм. Проверить помпы.
Работа на «Принцессе Анне» закипела. Благо за прошедший день после бури успели и такелаж частично заменить и два порванных паруса помять, течь небольшую образовавшуюся в районе ватерлинии заделать. В целом состояние фрегата если не пятёрку, как говорит герцог Бирон, то на четвёрку твёрдую тянуло.
— Пётр Иванович, — когда в очередной раз с «вороньего гнезда» проорали про то, что корабли идут прежним курсом на пересечение их курса, подошёл к голландцу Вильстер, вели надевать матросам абордажную форму. Чувствую, ничего хорошего нас не ждёт. С двух сторон навалятся.
И словно в подтверждении его слов сверху донеслось:
— Корабли расходятся.
— Ну, вот…
— Всем кроме орудийных расчётов надеть абордажную форму.
Абордажная форма, пошитая команде, Юрию Даниловичу нравилась. Ничего подобного ни в одном флоте не было. Хотя вот когда видишь этих богатырей в ней, то удивляешься, почему остальные державы своих матросов на такой случай не защищают. Все и матросы, и младшие офицеры были в стальной зачернённой кирасе с толстым абордажным тесаком с односторонним клинком длинной семьдесят сантиметров. На голове была кожаная шапка ушанка с нашитыми стальными пластинами на макушке и на ушах. На рукавах пришиты пластины из толстой кожи, такие же на верхней части штанов. И черные кожаные короткие сапожки. Сама форма была синего цвета, даже тёмно-синего. Это не в рубашке в поединок вступать. Мало мест на теле, где нет защиты от холодного оружия. Кроме прочего и сами стати команды впечатляли. В экипажи людей собирали со всех флотов России и ближнего и дальнего зарубежья по нескольким признакам. Человеку не должно быть больше тридцати пяти лет. И при этом он не меньше десяти лет уже должен был отслужить на флоте. И кандидат должен был быть ростом не менее метра восьмидесяти и быть не дрищом, а здоровяком. Одним словом — гвардеец — гренадёр.
— Берут нас в клещи, — опять заорал матрос с мачты, — По оснастке — фрегат и бригантина. Штандартов нет.
— Быстро сходимся, — капитан Питер Беземакер опустил подзорную трубу, в которую оба корабля уже отлично видно было. — Точно пираты. Тут французы вроде пошаливают.
— Мне как-то в Роттердаме в порту один моряк рассказывал, что известная пиратка Анна Бонни сбежала из тюрьмы и снова взялась за старое. Неплохо бы, если бы это была она. Сдадим английским властям и заработаем себе определённую репутацию. — Принял у капитана подзорную трубу Вильстер.
— Ну, ну, адмирал, там два корабля с опытной командой. Выжить бы, а вы о девицах мечтаете. — Беземакер отвернулся к помощнику. — Зарядить все орудия по бортам книппелями. Носовые фальконеты тоже.
Глава 10
Событие двадцать седьмое
…«ибо, если противник действительно стоек, то его можно опрокинуть только штыком».
Михаил Иванович Драгомиров
Фридрих Вильгельм — король Пруссии не подвёл. Трофейные гаубицы, выкаченные метров на сто от опушки леса к Кёнигсбергу, едва успели по три выстрела произвести, как почти вся юго-восточная стена крепости окуталась дымами, а следом и грозный рык нескольких десятков орудий долетел. Чуть раньше, а может и одновременно, чугунные ядра вонзились в землю, отрикошетили и поскакали, взрывая фонтаны земли, дальше. Что можно сказать о целкости прусских канониров. Не целки они. Тьфу. Не снайпера они. Из двух десятков ядер ни одно не причинило батарее ни малейшего вреда. Все мимо проскакали, прямо, как блинчики на воде.
Естественно, что проводить этот эксперимент на людях
