то, что имеем.
Рика задумалась. В теории всё так и могло происходить. Но жена покойного — добродушная полноватая женщина, которая, содрогаясь от рыданий, рассказывала ей о минувшей ночи, никак в глазах чародейки не походила на человека, способного сначала избить, а потом и оставить умирать безо всякой помощи собственного мужа.
— Давайте отправим его в прозекторскую, а потом будем судить о причине смерти и выстраивать версии, — предложила она.
— Хорошо, — согласился Вил, испытывая облегчение от отсутствия необходимости и далее находиться в обществе трупа, — я распоряжусь. Надеюсь, у Турады хватило сообразительности прислать похоронную карету. С вдовой господина Кубо я хотел бы побеседовать вместе с вами.
Рика кивнула в знак согласия и принялась собирать свои вещи.
Турада не подвёл. Старая карета с заколоченными окнами уже дожидалась внизу, а возле неё с возницей курили уже знакомый чародейке парень с подбитыми глазами и невзрачный мужичонка в тулупе и намотанном на шею полотенцем вместо шарфа.
Госпожа Кубо сидела на кухне и продолжала плакать. Возле неё суетилась более молодая женщина, по всей видимости, соседка, пытавшаяся напоить несчастную чаем. Рика подумала, что вот сейчас очень бы пригодился успокоительный сбор, о котором упоминала Эба Диккери.
— Ой, батюшки, — заунывно причитала хозяйка дома, — что же это такое на белом свете-то деется! На кого ты меня покинул, дорогой мой Диметрий, что я теперь делать буду одна одинёшенька, как травиночка на ветру!
— Ничего, — похлопала по плечу соседка, — после церемонии погребения к дочке поедешь, внуков нянькать станешь. Вот и будет, чем головушку бедную занять.
— А дом, а магазин? — я ж жила, как императрица какая, никогда про деньги не думала, всё он, мой родимый, и купит, и принесёт, и, можно сказать, мне прямо в рот и положит! А ноги мои? Они ж не ходят, — женщина продемонстрировала исключительно полные ноги, — болят, ноют, я ж сама далеко не уйду! Что делать? Что делать!
Вилохэд специально не прерывал этих причитаний. Когда человек пребывает в растрёпанных чувствах, он может много чего о себе показать и рассказать такого, чего в здравом уме и твёрдой памяти делать никогда не станет. Рика взглянула на него и встала рядом.
Женщины заметили присутствие посторонних. Худая повернулась к ним и проговорила достаточно недоброжелательным тоном:
— Вы видите состояние госпожи Кубо? Идите ведите своё расследование где-нибудь в другом месте.
— Вы, собственно, кто?
— Я, собственно, вдова Ото́ки, живу по соседству и пытаюсь в меру сил привести в чувство бедную женщину, внезапно потерявшую кормильца семьи.
— А я — верховный коррехидор Кленфилда и пытаюсь найти хоть одну причину не присудить вам пяток плетей за непочтительное отношение к представителю королевской власти и четвёртому сыну Дубового клана. Не так давно за подобное обращение к древесно-рождённому лорду можно было лишиться не только языка, но и головы.
Обе женщины вскочили и низко поклонились.
— Простите за непозволительную дерзость, — выдавила из себя тощая, зыркнув глазами в сторону чародейки, — внезапное горе помутило рассудок.
— Хорошо, — проговорил Вил, — причина найдена удовлетворительной. Покиньте дом госпожи Кубо. Если Королевская служба дневной безопасности и ночного покоя посчитает нужным задать вам несколько вопросов, мы с вами свяжемся.
Женщина почти бегом вылетела из кухни. Госпожа Кубо ещё разочек для порядка хлюпнула носом, но не видя поддержки со стороны окружающих её королевских офицеров, сразу как-то успокоилась и утёрла слёзы. Вил устроился напротив и сказал:
— Расскажите нам с мистрис Таками что произошло в вашем доме. И начните со вчерашнего вечера.
Вдова хозяина лавки глубоко вздохнула и начала:
— Магазин закрывал Диметрий как обычно в восемь часов вечера. Он ещё выручкой хвастался. Оно и понятно — Лунный год на носу, фейерверки, шутихи, маски, — всё это как раз востребовано. Потом мы поели. Я курицу потушила с рисом, омлет сделала, ещё копчёный желтохвост оставался и…
— Я понял, что за ужином ничего необычного не происходило, — остановил словоизлияния коррехидор. Он знал, что люди, пережившие шок, могут пуститься в излишние подробности, чтобы оттянуть момент рассказа о самом трагическом событии, — что было дальше?
— Отдыхали, — повела полными плечами госпожа Кубо, — я вязала внучке носки, а Диметрий читал газету. У него, знаете ли, была привычка читать всю газету он начала и до конца. Он считал, что таким образом он не отстаёт от жизни, — последовал ещё один вздох, — потом он почему-то решил выпить бренди. Нет, вы не подумайте, будто бы Диметрий имел пагубное пристрастие к горячительному, совсем наоборот, выпивал рюмку-другую в хорошей компании да под хорошую закуску, а тут вот — налил себе чуть ли не полстакана. Я, натурально, озлилась, по какому поводу праздник, говорю. Он выкушал бренди, поморщился, крякнул и ответил, дескать, где уж там праздновать, бессонница одолела. Сказывал, спать начал плохо, а коли засыпал, одни кошмары снились. Ему бренди заместо снотворного сосед присоветовал.
Голос женщины снова приобрёл плаксивость.
— Успокойтесь, глотните воды и продолжайте, — четвёртый сын Дубового клана, совсем недавно обещавший плетей не в меру нахальной соседке, встал и собственноручно подал стакан принявшейся всхлипывать женщине, — я понимаю, насколько вам больно и неприятно вспоминать о событиях минувшей ночи, но мы по долгу службы обязаны расспросить вас, чтобы разобраться в случившемся.
— Да, да, — лепетала госпожа Кубо, шумно глотая воду, — сейчас, — она поставила стакан на стол, утёрла губы, глубоко вздохнула и продолжила свой рассказ.
С её слов выходило, что муж регулярно храпел по ночам, а в последнее время принимался ещё и бормотать что-то.
— Я давно приноровилась ухо маленькой подушечкой накрывать, — поделилась она, — вот сегодня также поступила. Он ворочался, ворочался, кашлял и постанывал. В конце концов затих. Утречком я поднялась пораньше, завтрак сготовила. Мой-то плотный завтрак уважал, другие столько в обед не едят. Сперва я подумала, что Диметрий встал и в лавку спустился, а когда покупатель в дверь барабанить принялся, я озлилась и наверх пошла, стала тормошить, думала заспался. А он, — из глаз женщины сами собой потекли слёзы.
— Откуда у вашего мужа на лице синяк? — спросила Рика, которой причитания и вздохи уже начинали действовать на нервы.
— Какой синяк? — удивилась госпожа Кубо.
— Вы не видели разве, когда его будили?
— Нет. Я на егойное лицо и не глядела даже. Как кровь изо рта увидала, чуть в обморок не хлопнулась. Уж не помню, орала я или нет, только соседи прибежали, а дальше вы знаете. Ваш, этот рыжий, меня расспрашивал.
— Вы не помните, господин Кубо ночью вставал с кровати? — Рика подумала, что захмелевший торговец мог запросто свалиться с лестницы, повредить себе что-нибудь внутри и удариться лицом.
